Королева скандала - Пол Джилл

— А как же дети, Уоллис? Его девочки, Одри и Синтия. Он не может оставить их.

— Я его об этом не прошу. — Уоллис нанесла алую помалу сначала на верхнюю губу, затем на нижнюю, потом сжала их, глядя на свое отражение в зеркале и следя, чтобы ничего не смазалось. — Это его выбор, а не мой.

Грудь Мэри сдавило от ужаса.

— Ты его любишь?

— Нет. — Уоллис склонила голову набок. — Но он мне симпатичен. Возможно, со временем и полюблю. — Она обернулась, чтобы посмотреть в лицо Мэри. — Ты ведь не возражаешь? Ты, я, Эрнест и Жаки очень хорошо ладим. Мы могли бы отмечать совместные годовщины. Было бы здорово.

— А ты не боишься, что слухи помешают тебе развестись?

Уоллис пожала плечами:

— Ну а что они скажут? Что мы с Эрнестом близкие друзья? Так это правда. Что между нами что-то большее? Я буду это отрицать.

«Ты бываешь у него в постели?» — Мэри подмывало это спросить. Слова уже вертелись у нее на языке, но что-то ее остановило. Соврет ли ей Уоллис? И хочет ли она знать правду?

Уоллис подошла к подруге и обняла ее.

— У вас с миссис Симпсон был, должно быть, очень непростой разговор. Сожалею об этом. Но я не сделала ничего плохого. — Она чмокнула Мэри в щеку и стерла оставшийся след от помады кончиком пальца. — Ты слишком уж волнуешься.

Она глянула на часы и объявила, что уже опаздывает, а потом схватила со стула плащ и сумочку.

— Пожалуйста, не встречайся больше с ним! — взмолилась Мэри, вставая и собираясь уходить вслед за Уоллис. — Ради меня.

— Боже мой, да ты стала блюстительницей нравов, дорогуша! — рассмеялась Уоллис.

Понимание, что между Уоллис и Эрнестом есть любовная связь, отравляло Мэри существование, словно медленный яд. Жаку о своем открытии она не рассказала, потому что в силу своего по-французски легкомысленного отношения к любовным интрижкам он обратил бы всё в шутку. А для нее самой это выглядело как предательство, совершенное обоими. Она верила, что Эрнест — идеальный джентльмен с безупречной нравственностью, но, похоже, ошиблась. Она знала, что Уоллис была любительницей флирта, но не предполагала, что она способна уводить чужих мужей. Мэри разочаровалась в обоих и не хотела видеть никого из них.

Однако несколькими неделями позже она приехала на коктейльную вечеринку и заметила, что на противоположном конце комнаты стоит Эрнест. Мэри окатила волна гнева, и она решила переговорить с ним. Без лишних раздумий она подхватила коктейль, сделала глоток для храбрости и подошла к опальному Другу.

— Давно не виделись, Эрнест. Я слышала, в последнее время ты был очень занят. — Она улыбалась, но в голосе ее звучали жесткие нотки.

— Действительно, — кивнул он, широко улыбнувшись в ответ. — Просто удивляюсь, как летит время. Ты выглядишь обворожительно, если мне позволительно так выразиться.

Мэри сделала еще один большой глоток коктейля.

— Очень мило с твоей стороны, что ты столько времени проводишь с бедной Уолли во время ее развода. Мне известно, что она это очень ценит.

Он откашлялся и отвел взгляд:

— Ей сейчас нелегко.

— Я знаю Уоллис еще со школы, и просто удивительно, как мало она с тех пор изменилась. В те времена она коллекционировала кавалеров, как иные люди собирают марки, просто ради собственного удовольствия.

Лицо Эрнеста будто окаменело, и он огляделся по сторонам в поисках подмоги, но Мэри уже несло, и она не собиралась останавливаться.

— Мужчины вечно в нее влюбляются. В ней есть что-то таинственное. Я полагаю, это можно назвать сексапильностью. Но как только она чувствует, что завоевала мужчину, ей становится скучно. Я много раз наблюдала, как такое происходит. Она, конечно, никому не собиралась делать больно, но отсюда до самого Китая за ней тянется след из разбитых и кровоточащих сердец. Это просто талант, — улыбнулась Мэри. — Я могу попросить тебя принести мне еще джина с лаймом? Этот, кажется, куда-то испарился.

Он подхватил ее бокал и скрылся со скоростью пули. Вернувшись с напитком, он прихватил и хозяйку вечера, поэтому Мэри не смогла продолжить начатый разговор. Но это было уже неважно. Сказано достаточно. Она чувствовала, что поступила предательски по отношению к Уоллис, но уговаривала себя, что просто заботится о детях Эрнеста и Доротеи. Оказывает им услугу.

Через несколько дней позвонила явно раздраженная Уоллис. Мэри забеспокоилась, что Эрнест передал ей всё, что она сказала, но дело было не в этом.

— Эрнест сказал мне, что никогда не разведется со своей женой, — пожаловалась подруга. — Каким же он оказался олухом!

— Это даже лучше, — поспешила успокоить ее Мэри.

— Лучше для кого? У Доротеи отсутствуют мозги, лицо и фигура как у бизона, и у них нет никаких общих интересов. Я просто не понимаю, что у него в голове.

— В любом случае он явно тебе не подходит. Чересчур скучный и педантичный.

Уоллис фыркнула:

— Как бы там ни было, тетя Бесси пригласила меня на лето в Европу, и я собираюсь принять приглашение. Мы будем жить на Французской Ривьере, и Джеральд и Сара Мерфи представят меня «тому самому» кругу.

— Дорогая моя, ты повеселишься от души. Мне бы тоже очень хотелось поехать. Если бы только мне не надо было присматривать за Жаком… Бедняжка совсем без меня пропадет!

Повесив трубку, Мэри, довольная собой, несколько минут просидела в холле. Уоллис, несомненно, найдет себе нового обожателя в модном обществе на юге Франции, и опасность для брака Эрнеста и Доротеи минует. Она правильно сделала, что вмешалась. Оставалось только надеяться, что Уоллис никогда об этом не узнает.

Глава 20

Брайтон. 9 сентября 1997 года

С помощью местного туристического агентства Рэйчел удалось найти недорогие билеты до Нью-Йорка и обратно с вылетом во вторник утром и возвращением ночным рейсом в среду. Когда она сообщила об этом Алексу, он не проронил ни слова, и Рэйчел почувствовала себя виноватой в том, что подвела его. Но стоило ей сесть на поезд до аэропорта Хитроу, чувство вины сменилось возбуждением. Она не была в Нью-Йорке много лет и уже несколько месяцев не видела Ричарда, но больше всего ее радовала возможность изучить содержимое гардероба ван дер Хейденов. Она знала, что Ричард не стал бы ее звать, если бы торги того не стоили.

Хотя Рэйчел рано встала и надеялась еще подремать в самолете, она все же купила несколько журналов, чтобы скрасить время перелета до аэропорта Кеннеди. Ей досталось место возле иллюминатора, и она наблюдала, как Темза, извиваясь, заходит в границы города и с каждой секундой становится всё менее четкой по мере того, как самолет поднимается выше в безоблачное небо, исчерченное следами других авиалайнеров. В мгновение ока под крылом уже простерлись Ирландское море и скалистое побережье Ирландии, а дальше курс лежал через зеленовато-голубую Атлантику, терявшую очертания в солнечных лучах, отражавшихся от изрытой белыми барашками волн водной поверхности.

Днем ранее Рэйчел получила извещение от страховщиков, подтвердившее ее худшие опасения о том, что в выплате компенсации ей отказано. Она тут же договорилась с менеджером в банке об увеличении краткосрочного кредитного лимита. Но основные надежды Рэйчел возлагала на аукцион с вещами вандер Хейденов, который должен был помочь ей пополнить изрядно обедневший ассортимент. Пока она снова не начнет зарабатывать деньги, ее финансовое состояние будет с каждым днем ухудшаться, и поэтому от этой поездки зависело многое.

Стюардесса протянула ей поднос с завтраком: круассаном с ветчиной и сыром, йогуртом и фруктовым салатом. Рэйчел съела фрукты и выпила кофе, а потом закрыла глаза и попыталась уснуть, но голова гудела от разных мыслей. На время поездки она закрыла свой полупустой магазин. Николь могла бы присмотреть за ним — теперь к вопросу безопасности она должна была подходить значительно щепетильнее, — но Рэйчел почему-то не стала просить ее. Не то чтобы она держала на нее зло за случившееся. Она просто не могла больше доверять ей в той же мере. К тому же выручка в середине недели, когда продажи были небольшими, врядли покрыла бы расходы на жалованье Николь.