Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

из графика и добраться до места к дню летнего солнцестояния, пехотинцам пришлось покрыть до Фолкерка порядка двадцати миль. Многие испытывали усталость, слишком поздно подоспев к сбору, да и двадцать миль большинству следовало преодолевать каждый день на протяжении уже недели, если не дольше. Пугающее количество людей требовало крайних усилий, один подходящий пехотинец еще мог легко пройти двадцать миль, но армия из двадцати тысяч мужчин, рвущаяся вперед, но затем остановленная, несущая латы и оружие, вынужденная разбивать лагерь, чтобы потом опять его ставить, — совсем другой вопрос. К проблемам тыла прибавились припасы для снабжения едой полков мужчин и их запряженных в повозки коней, вьючных лошадей и рыцарских скакунов (в особенности, породистых боевых иноходцев). Перемещение всех этих людей, животных, палаток, доспехов и провианта в скоординированном режиме, так, чтобы целая армия не чувствовала недостатка в снаряжении и провизии, существенно замедляло требуемый ритм. Таким образом, к ночи 22 июня, когда солдаты устроились под своими одеялами для краткого сна перед последними четырнадцатью милями к Стирлингу, они, действительно, были чудовищно изнурены. Один комментатор даже заметил, что "краткими стали остановки, отведенные на сон, еще короче — остановки для подкрепления продуктами, отчего лошади, всадники и пехота падали от непосильного труда и голода…"

23 июня находящиеся в седлах люди достигли вида на горизонте замка Стирлинг. Графы Херефорд и Глостер вели первую волну, головной отряд. Дорога спускалась по небольшому склону, после чего внедрялась в лес, называемый Нью Парк. Здесь Брюс собрал войско в размере восьми сотен человек. Скрытые деревьями шотландцы на деле соединились в значительный засадный полк. Херефорд и Глостер гарцевали к лесу, не помышляя об угрожающих оттуда опасностях.

Проехав какой-то отрезок дороги позади головного отряда, граф Пембрук взглянул на расстояние впереди и вспомнил сражение с Брюсом семь лет назад у холма Лаудон Хилл. Тогда самопровозглашенный король Шотландии занял путь сквозь топкий участок, сделав его непроходимым для всадников, благодаря земляным работам и ямам на дороге. Но, хотя Пембрук и являлся самым опытным в армии полководцем, Эдвард не стал доверять ему командование. Король до такой степени верил в себя, что убежденность в победе расценивал как уже полученный дар, поэтому во главе армии поставил племянника, графа Глостера. А тот опытом сражений похвастаться не мог. Да, он был зарекомендовавшим свои силы победителем на турнирах, но война от них конкретно отличалась. Назначение разочаровало не только Пембрука, оно оскорбило графа Херефорда, потомственного хранителя Англии, требующего пересмотра своих наследственных прав. Стоило первым пехотинцам, узрев замок, сбавить шаг, вспотев от предпринятых усилий, как густая туча рыцарей перед ними дрогнула и забурлила, словно прибой на пляже, неуверенный в следующем движении.

Именно тогда Филипп де Моубрей выехал из Стирлинга под охраной пропуска, выданного шотландцами. Монарх снял осаду, — как объявил де Моубрей Эдварду и его собравшимся вельможам. К указанной дате армия приблизилась к Стирлингу на расстояние не менее трех миль. Поэтому необходимости вступать с Брюсом в переговоры на таком скользком основании не было. А почва, по словам сэра Филиппа, отличалась двусмыслием. Брюс перегородил в лесах каждую узкую тропку. Дорога подверглась перекапыванию и покрытию рогульниками (маленькими железными шариками с четырьмя равномерно воткнутыми шипами), дабы сломить у рыцарей любую вероятную атаку. Обойти лес слева не получалось. Мешали созданные шотландцами земляные насыпи, позволявшие англичанам лишь прорубить себе пеший проход сквозь деревья или же постараться пробиться через участок справа от леса, болотистую низменность, пересеченную ручейками и потоками, впадающими в реку Форт.

Пока де Моубрей беседовал с товарищами монарха, рыцари головного отряда заметили несколько шотландцев, несущихся к въезду в лес, и принялись их преследовать, полагая тех беглецами. Спрятавшийся в том конце леса за деревьями шотландский батальон, предводительствуемый лично Брюсом, не ожидал, что английские рыцари пойдут в атаку, прежде чем прибудет пехота. Когда английские рыцари поскакали через лес, Брюс, сидящий на коне, обладающим плавным аллером, и вооруженный исключительно ручным мечом, повернулся и увидел сэра Генри де Богуна, племянника графа Херефорда, выравнивающего пику. Брюс кинулся на сэра Генри. Де Богун узнал противника по короне. Столкновение оказалось неизбежным. Юный рыцарь поскакал вперед, не сомневаясь в ту минуту в грядущих картинах славы. Брюс приготовился и, в последний момент, уклонился от траектории брошенного копья, выпрямившись в стременах в полный рост и тяжело замахнувшись топором на шлем рыцаря. Лезвие пробило металл и рассекло череп. Де Богун упал замертво, а изумленные сподвижники Брюса с равно потерявшими голову англичанами огромными глазами воззрились на надломленную рукоятку топора, продолжающую находиться в ладони у шотландца.

И головной отряд англичан, и шотландцы, оказавшись лицом к лицу, внезапно увязли в битве. Обе стороны с криками устремились вперед, и сражение началось. Граф Глостер оказался стащенным со своего коня, но его поддержали соратники-рыцари, он поднялся на ноги и пробился из захвата врагов на свободу. В тесном ограничении лесной тропы англичане не могли с легкостью повернуться к противнику спиной и поскакать в безопасное место или же опрокинуть врага. Множество мужчин упали еще до того, как выбрались из древостоя, по пятам преследуемые воодушевленными шотландцами.

Пока длилась битва, вокруг леса двинулся другой крупный контингент английских рыцарей, направившись по топкому участку, вдоль которого протекал ручей Бэннокберн. Их задача заключалась в проверке, — получится ли у товарищей окружить лесной массив и, таким образом, сразу напасть на всю шотландскую армию. Но сюрприз ожидал и их. Плотно сбившиеся группы мужчин, образовавшиеся соединения под названием шилтроны, ощетинились поднятыми шестнадцатифутовыми пиками и ринулись к ним из леса, преграждая путь. Тогда как облаченные в тяжелые доспехи рыцари двинулись к шилтронам, шотландцы заняли территорию. Единственным способом сломить густую чащу нацеленных на них копий являлось использование помощи лучников, дабы устроить прорехи, но их у англичан не было. Точнее говоря, стрелки либо продолжали счищать с себя походную пыль, либо все еще взбирались на холмы на расстоянии нескольких миль от точки столкновения. После тяжелой схватки, из которой шотландцы несомненно вышли победителями, англичане удалились.

Начал давать о себе знать пробел в английском стратегическом мышлении. Солдаты прибывали, идти вперед без них казалось невозможным, ибо враг просто вышел бы из леса и убил новопришедших, не забыв при этом перехватить поезд с провиантом и доспехами. Таким образом, у англичан не получалось ни пробиться дальше, ни остаться на прежнем участке, в положении значительно слабейшем. Им не давали ни напасть, ни с легкостью перейти к обороне. После долгих споров Эдвард решил немного продвинуться, выбрав тропку вдоль Бэннокберна, и уже там выстроить полки, приготовившись, как