Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

«Сердитого» с частью команды оказался на полубаке у гюйсштока и руководить действиями по спасению корабля не мог. В это время команда, находившаяся в средней и кормовой части корабля, под руководством флагманского артиллериста флота капитана 1 ранга Николая Эдуардовича Фельдмана героически боролась с пожаром.

Дрозд и я на мостике «Стерегущего» в бессилии наблюдали через развороченный борт «Сердитого», как пожар бушевал в артпогребе. Возникла угроза взрыва снарядов, всего погреба и гибели обоих кораблей. Дрозд приказал снять личный состав с горящего корабля и отошёл на «Стерегущем» от его борта, после чего мы все стали созерцателями печального зрелища, бессильными что-либо предпринять для спасения эсминца.

Поскольку мне следовало идти на очередную минную постановку на кораблях, принимавших мины в Триги, то я перешёл на торпедный катер и полным ходом направился на Кассарский плёс. Когда мы отошли кабельтовых на шестьдесят, то увидели, как «Сердитый» накренился на правый борт и лёг на грунт.

Его раненый командир капитан-лейтенант Алексей Гаврилович Письменный был снят катером с полубака вместе с находившейся на нём командой. Как и полагается по морским обычаям, сошёл он со своего гибнущего корабля последним. Послышались мощные взрывы – это рвались глубинные бомбы, которые скатились с кормы «Сердитого», когда он тонул, накренившись на борт.

В такой тяжёлой обстановке эсминцы продолжали вести боевые действия до 27 августа 1941 года. И это было только начало. До мая 1945 года нам предстояло ещё дожить…

Конвой идёт в Кронштадт

10 августа Дрозд приказал мне на «Стерегущем» по вызову командующего флотом прибыть в Таллин. Входим на Таллинский рейд и видим такую картину: крейсер «Киров», лидеры «Ленинград» и «Минск», эсминцы «Сметливый», «Гордый», «Свирепый» и «Скорый» на тесном рейде, маневрируя на больших ходах, уклоняются от атак самолётов и ведут огонь главным калибром по берегу Потом рейд закрыло дымом. Наступило затишье.

Немцы находились на ближних подступах к столице Эстонии. Главная база флота стала фронтовым городом. Все силы флота: корабли, береговая артиллерия, морская авиация и морская пехота, пополненная добровольцами с кораблей – включились в оборону города. Сухопутная артиллерия и авиация противника обстреливали и бомбили корабли на рейде.

17 августа руководство обороной Таллина по решению Ставки Верховного Командования было сосредоточено в одних руках и возлагалось на вице-адмирала Трибуца. Ему подчинили 10-й стрелковый корпус 8-й армии, а командира корпуса генерал-майора Ивана Фёдоровича Николаева назначили заместителем командующего КБФ по сухопутной обороне.

Надо заметить, что 10-й стрелковый корпус, прежде чем ему пришлось оборонять Таллин, отступал с боями от границы Эстонии и был значительно потрёпан и ослаблен. К тому же и личным составом он был укомплектован не полностью. На подступах к городу героически сражались отряд моряков-добровольцев с кораблей и морская пехота. В одном из боёв доброволец с лидера «Минск» торпедный электрик Евгений Александрович Никонов, будучи в разведке, попал раненым в плен.

Пытаясь получить от него сведения о расположении наших частей, фашисты зверски замучили Никонова: привязав его к дереву, разожгли костёр и, ничего не добившись, выкололи ему глаза и сожгли. Посмертно Е. А. Никонову было присвоено звание Героя Советского Союза и его именем после войны назвали одну из улиц Таллина.

Итак, когда наступило затишье и корабли стали на якоря, я прибыл на «Киров» и доложил В. П. Дрозду об обстановке в Моонзунде и Рижском заливе. Дрозд сказал мне, чтобы я немедленно отправлялся в штаб флота к командующему.

Командующий описал мне создавшуюся обстановку: в городе скопилось несколько тысяч раненых, госпитали переполнены, положение города угрожающее. Раненых необходимо эвакуировать в Ленинград. Он объявил, что я назначаюсь командиром конвоя, а значит, мне и решать эту сложную и очень опасную боевую задачу.

Конвой состоял из превращённого в госпитальное судно пассажирского лайнера «Балтика»[16], стоявшего на рейде, эсминца «Стерегущий», трёх базовых тральщиков и шести морских охотников. Трибуц предупредил меня, что минная обстановка в Финском заливе тяжёлая, авиация противника беспрерывно атакует наши корабли на переходах между Таллином и Гогландом.

Хотя конвоировался только один транспорт, а остальные были кораблями эскорта, трального и противолодочного обеспечения, задание было сверхответственным, ведь речь шла о жизни многих и многих людей, вверенных мне. На борту «Балтики» находилось 2402 раненых, медицинский персонал двух госпиталей, гражданские лица из эвакуирующихся учреждений и часть золотого запаса Эстонии. С командой судна на борту находилось три тысячи человек. Тех, кто не поместился на «Балтике», разместили на кораблях эскорта.

«Балтика» приняла раненых ещё до моего прихода и стояла на рейде, эскортирующие корабли были готовы к походу. Мне оставалось только проинструктировать капитана госпитального судна, командиров тральщиков и катеров и, не теряя времени, пуститься в путь.

В утренних сумерках 11 августа 1941 года конвой снялся с якорей и, за живописным, с красивыми пляжами, маленьким островом Аэгна повернув на ост, построился в походный порядок.

В голове шли БТЩ-202, БТЩ-213 и БТЩ-214 с поставленными параван-тралами. За ними, в десяти кабельтовых – эсминец «Стерегущий», на котором находился мой флагманский командный пункт, а в двух кабельтовых за «Стерегущим» – турбоэлектроход «Балтика» – оба с поставленными параванами. Сторожевые катера «МО» расположились по окружности на расстоянии восьми-десяти кабельтовых, чтобы обеспечить противолодочное и противокатерное охранения конвоя.

Около семи часов утра мы находились на меридиане мыса Кэри. Погода стояла отличная, небо ясное, море гладкое, с небольшой рябью. Будто и нет войны. Поход проходил нормально, и казалось, ничто не предвещало осложнений.

Шли мы серединой Финского залива, где с начала войны наши корабли не плавали. Все переходы совершались прибрежным фарватером, который я проложил с «Максимом Горьким». На этот раз воспользоваться прибрежным фарватером не представлялось возможным, так как немцы заняли всё побережье Эстонии, от Усть-Нарвы до Таллина, и установили береговые батареи на мысе Юминда и в других местах.

Усилили они также и минные заграждения на прибрежном фарватере. Поэтому в штабе флота предложили воспользоваться общепринятым корабельным фарватером. Но вот тральщики начали подсекать одну мину за другой. Всего было обезврежено девять мин.

«Стерегущий», а за ним и «Балтика» искусно обходили их, держась протраленной полосы и уклоняясь от встречи с подсечёнными минами. Но вот раздался взрыв! Огромный купол воды и огня взметнулся вверх, и, когда он осел, мы увидели, как БТЩ-203 «Крамбол», переломившись пополам, уходил в пучину.

Останавливаться с параванами на минном участке было нельзя, поэтому мы, обойдя место гибели тральщика, продолжали наш путь. В большом масляном пятне плавали десятки раненых и контуженых моряков и пассажиров БТЩ-203. Два катера остались их спасать.

Во второй половине дня, когда мы подходили к