Леонид Андреев: Герцог Лоренцо - Павел Валерьевич Басинский

бросил пить, женившись на другой женщине. При этом он передает ей привет от своей матери и говорит, что она ее любит, хотя это неправда. А также от своей жены: “Любит вас и Шура, и мы часто и помногу говорим о вас”.

Эта догадка подтверждается одним интересным фактом. Зимой 1902 года, когда Андреев делает предложение Шурочке Велигорской и получает согласие, он печатает в газете “Курьер” (10 января, № 10) свой самый скандальный рассказ “Бездна”. Напомним его содержание. Студент Немовецкий гуляет по лесу с невинной гимназисткой Зиночкой, и они встречают пьяных бродяг. Его избивают, а ее насилуют. Очнувшись, студент, вместо того чтобы помочь своей истерзанной спутнице и доставить ее домой или в больницу… насилует ее вторично.

И черная бездна поглотила его…

В том, что героями этого рассказа были он сам и Сибилева, не сомневались родные и близкие Андреева. В частности, его родственница Софья Панова свидетельствовала: “Что касается «Бездны», то она, несомненно, навеяна его увлечением Зинаидой Сибилевой. Хотя не знаю, было ли с ним что-либо подобное тому, что там рассказано”.

Рассказ вызвал шквал возмущения в печати. На него негативно откликнулся Лев Толстой в беседе с журналистом Ф.Г.Мускаблитом: “Ведь это ужас!.. Какая грязь, какая грязь!.. Чтобы юноша, любивший девушку, заставший ее в таком положении и сам полу-избитый, – чтобы он пошел на такую гнусность!.. Фуй!.. И к чему это все пишется?.. Зачем?..” (“Биржевые ведомости”, 1902, № 236, 31 августа).

А его жена Софья Андреевна напечатала в газете “Новое время” “открытое письмо”:

Не читать, не прославлять, не раскупать надо сочинения г-на Андреева, а всему русскому обществу восстать с негодованием против этой грязи, которую в тысячах экземпляров разносит по России дешевый журнал и издания фирм, поощряющих их.

Но Андреев не остановился на этом. Он затеял с читающей публикой довольно странную игру. В той же газете “Курьер” в номере от 6 марта 1903 года он напечатал фальсифицированное “Письмо в редакцию” от якобы реально существующего Немовецкого, где рассказывал свою версию этого “события”. Он не изнасиловал Зиночку, а оттолкнул ее, когда она просила у него жалости и участия. Таким образом, по его мнению, он поступил еще хуже, чем это было описано автором “Бездны”.

Эту игру подхватили провинциальные журналисты. В Одессе, а затем в Житомире появились “письма” сначала от лица Зиночки, а затем и бродяг, которые излагали свои версии выдуманной Андреевым истории[22].

И вот вопрос: зачем он написал этот рассказ, когда его роман с Зинаидой уже оставался в прошлом и Леонид обрел свое счастье с Шурочкой? И почему родственники Андреева были убеждены в том, что героиней “Бездны” является Сибилева?

“Местность в рассказе – орловская, – говорила Н.Н.Фатову Софья Панова. – Гуляли за городом, по Орлику, где пещеры. Mecто довольно глухое, и хулиганы встретиться там могли легко. Возможно, что что-нибудь подобное и было, но финал мог сочинить”.

Еще более категорично говорила об этом двоюродная сестра Леонида Зоя Пацковская: “В «Бездне» – Зиночка – это З.Н.Сибилева. Все, что там рассказано, очень близко к действительности. Возможно, что все так и было”.

Пацковская явно преувеличивала. Вероятно, что-то было, но не так, как описано в рассказе.

Скорее стоит согласиться с мнением Натальи Скороход, которая видит в рассказе символическую проекцию отношений Андреева и Сибилевой. “В жизни – Зинаида, изменив, не порывала с Андреевым, используя всякий повод продемонстрировать свое могущество. В «Бездне» – безмолвное тело Зиночки не отпускает Немовецкого, оно тянет его за собой в черную бездну…”

Публикуя этот рассказ в “Курьере” 10 января 1902 года – ровно за месяц до венчания с Александрой Михайловной Велигорской, – Андреев как бы подводил черту под отношениями с Сибилевой и ставил в их романе последнюю точку.

Глава четвертая

Дни его жизни

Между Петербургом и Москвой

Весной 1892 года после неудавшейся попытки самоубийства и лечения в клинике Святой Магдалины Андреев сдает переходные экзамены с первого на второй курс. Собираясь продолжать учебу в университете, он хотел на втором курсе получать стипендию, а ее давали только круглым отличникам.

Нужно получить пять, потому что от этого зависит стипендия. Никто, пожалуй, не поверит, что я так добиваюсь стипендии, мучу себя не для себя, а для матери. А это так.

И вот результат: История римского права, История русского права и Политическая экономия – отлично, Энциклопедия права и История философии – хорошо.

Cтипендии – не будет!

После последнего экзамена, на котором я получил четыре, я пришел к Зинаиде в страшном отчаянии. Еще бы – стипендия, ради которой я старался, ухнула.

Возможно, это и стало решающей причиной его перевода в Москву, где была надежда на бесплатное обучение.

Но в жизни Андреева был загадочный период, когда с весны 1892 года по осень 1893-го он оказался как бы между Петербургом и Москвой. О том, как он жил в это время, остались скудные и противоречивые свидетельства.

Сразу после экзаменов он едет в Орел. Но почему-то окольным путем, через Динабург (ныне – Даугавпилс, Латвия). Никаких дел в этом старинном городке, основанном рыцарями-меченосцами на берегу Двины в XIII веке, переходившем от поляков к литовцам, от литовцев к шведам, от шведов к русским и, наконец, ставшем важным железнодорожным центром западных окраин Российской империи, у Андреева быть не могло. Скорее всего, причиной был льготный проезд “с пересадкой”.

В то время население Динабурга составляло порядка 70 000 человек, половина из которых были евреи. В письме к Сибилевой слышится высокомерие великоросса в отношении этнической диаспоры:

Сижу в Динабурге уже 6 часов и еще два осталось. Город отвратительный, одни жиды. Нынче вдобавок шабаш, так что шагу сделать нельзя, чтоб не наткнуться на пейсы. Скука смертная.

Для него нет разницы между ведьмовским шабашем и еврейской субботой – шаббатом.

Занятых у Зинаиды денег хватает на то, чтобы в поезде заказать себе чай и угощаться колбасой и апельсинами. Приехав домой в час ночи, он на все лето и начало осени с головой окунается в привычную ему, то есть разгульную орловскую жизнь. Сибилева тоже приезжала на летние каникулы в Орел, но долго там не задержалась. Не исключено, что причиной ее быстрого возвращения в Петербург была очередная ссора с Леонидом.

В дневнике этого времени он приводит перечень своих любовных побед:

Кстати, переберу все имена, с которыми мне приходилось иметь