Америка выходит на мировую арену. Воспоминания президента - Теодор Рузвельт

были случаи, когда я либо смягчал приговоры, либо прощал преступников с очень большим удовольствием. Например, когда я был президентом, я часто смягчал приговоры за кражу лошадей на индейской территории, потому что наказание за кражу лошади было несоразмерно наказанию за многие другие преступления, и преступление обычно совершал какой-нибудь невежественный молодой парень, который нашел полудикую лошадь, и на самом деле не совершал ничего настолько тяжкого, насколько тяжким было наказание.

В одном случае в Нью-Йорке я сразу помиловал человека, осужденного за убийство второй степени, и я сделал это по рекомендации моего друга, отца Дойла из Церкви отцов-паулистов. Я сблизился с отцами-паулистами, когда был комиссаром полиции, и начал доверять их суждениям, поскольку обнаружил, что они всегда точно сообщают мне факты о любом человеке, независимо от того, принадлежит он к их церкви или нет.

В данном случае осужденный был крепко сложенным, респектабельным пожилым ирландцем, работавшим сторожем на нескольких крупных предприятиях по забою скота. Молодые хулиганы из окрестностей, которые в то время буянили особенно сильно, пытались уничтожить собственность этих предприятий. В конфликте со сторожем был убит член одной из банд. Сторож был оправдан, но район был сильно взволнован оправдательным приговором. Вскоре после этого банда таких же головорезов напала на другого сторожа, пожилого ирландца, о котором идет речь, и, чтобы спасти свою собственную жизнь, он был вынужден в порядке самообороны убить одного из нападавших.

Однако настроения в обществе были решительно против него, и некоторые из высокопоставленных лиц корпорации испугались и подумали, что было бы лучше расправиться со сторожем. Он был осужден. Отец Дойл пришел ко мне, сказав, что он хорошо знал этого человека, что он был одним из лучших прихожан своей церкви, достойным восхищения во всех отношениях, что он просто был вынужден бороться за свою жизнь, преданно выполняя свой долг, и что осуждение представляет собой триумф формального следования закону.

Я изучил это дело, пришел к выводу, что отец Дойл был прав, и дал этому человеку полное помилование до того, как он отсидел тридцать дней.

«Теннисный кабинет»

6 сентября 1901 года президент Маккинли был ранен анархистом в городе Буффало. Я сразу же отправился в Буффало. Состояние президента, казалось, улучшалось, и через день или два нам сказали, что он практически вне опасности. Тогда я присоединился к своей семье, которая жила в Адирондаках, недалеко от подножия горы Тахавус.

День или два спустя мы долго бродили по лесу, а днем я поднялся на гору Тахавус. Достигнув вершины, я спустился на несколько сотен футов к лугу, где было маленькое озеро, когда увидел человека, идущего снизу. Я сразу почувствовал, что у него плохие новости, и он вручил мне телеграмму, в которой говорилось, что состояние президента значительно ухудшилось, и что я должен немедленно приехать в Буффало.

Был поздний вечер, и к тому времени, когда я добрался до здания клуба, где мы остановились, уже стемнело. Прошло некоторое время, прежде чем я смог нанять повозку, чтобы она отвезла меня на ближайшую железнодорожную станцию, Норт-Крик, в сорока или пятидесяти милях отсюда. Дороги здесь были обычными проселочными дорогами, и ночь была темной; мы добрались до станции только на рассвете, чтобы узнать от мистера Леба, который прибыл на специальном поезде, что президент мертв. Я доехал до Буффало, и в тот же вечер принял присягу в доме Анслея Уилкокса.

Уже были три случая, когда вице-президент занимал пост президента после гибели предыдущего президента. В каждом случае имело место изменение политики партии и почти немедленная и почти полная смена персонала в высших кабинетах, особенно в Кабинете министров. Я никогда не чувствовал, что это было мудро с какой-либо точки зрения. Если человек достоин быть президентом, он быстро произведет такое впечатление в офисе, что проводимая политика все равно будет принадлежать ему, и ему не придется беспокоиться о том, менять ее или нет; что касается подчиненных, то для него важно, чтобы его подчиненные добились успеха в управлении своими департаментами. Подчиненный, несомненно, желает добиться успеха в своем отделе прежде всего ради себя самого, и если он подходящий человек, чьи взгляды на государственную политику здравые, и чьи способности дают ему право на его должность, он будет превосходно работать практически под руководством любого начальника с теми же целями.

Я сразу объявил, что буду продолжать неизменной политику Маккинли ради чести и процветания страны, и я попросил всех членов Кабинета остаться. В их составе не было никаких изменений, кроме изменений в составе их преемников, которых я сам назначил.

Я продолжал политику мистера Маккинли, развивая ее и добавляя новые стратегии только по мере изменения вопросов, стоящих перед общественностью, и по мере развития потребностей общественности.

Некоторые из моих друзей качали головами по этому поводу, говоря мне, что люди, которых я нанял, не будут «преданы мне», и что я, похоже, был «бледной копией Маккинли». Я сказал им, что не нервничаю на этот счет, и что, если люди, которых я нанял, будут верны своей работе, они будут проявлять ко мне лояльность, о которой я больше всего заботился; и что, если это не так, я бы все равно их поменял; а что касается того, чтобы быть «бледной копией Маккинли», я в первую очередь озабочен не тем, идти или не идти по его стопам, а тем, чтобы решать новые возникающие проблемы; и что, если я компетентен, я найду достаточно возможностей продемонстрировать свою компетентность своими делами, не беспокоясь о том, как убедить людей в этом факте.

Следует отметить, что помимо государственных служащих было множество людей, в редакциях газет, в редакциях журналов, в бизнесе или профессиях, на фермах или в магазинах, которые активно поддерживали политику, за которую я выступал. Без активной поддержки этих людей я был бы бессилен. В частности, ведущие корреспонденты газет в Вашингтоне были в целом исключительно способными, заслуживающими доверия и настроенными на общественный лад людьми и наиболее полезными из всех людей в борьбе за эффективное и достойное правительство.

* * *

Что касается подчиненных мне людей в администрации, я не могу ни выразить им свою благодарность. Начиная с глав департаментов, членов Кабинета министров и ниже, самой поразительной чертой Администрации была преданная, усердная и эффективная работа, – стало понятно, что всех нас объединяет желание сделать правительство наиболее эффективным инструментом в продвижении интересов народа в целом, интересов обычных мужчин и женщин Соединенных Штатов и их детей. Я не думаю, что преувеличиваю, когда говорю, что большинство людей,