Территория женщины - Татьяна Буланова

я отношусь совершенно спокойно и просто отвечаю:

— Ну да, я — никто. Тогда не надо ко мне приставать.

Бесцеремонность я не приемлю в любом виде и стараюсь носителей этого качества просто игнорировать.

Меня долго приглашали выступить с сольником в Большом концертном зале «Октябрьский». А я почему-то ужасно боялась зала.

Как-то Коля уехал по делам, я осталась дома. Неожиданно звонит директор концертного зала Эмма Лавринович:

— Таня, в моем кабинете сидит Коля. И пока вы не приедете и не согласитесь у нас выступить, я его не выпущу.

— Эмма Васильевна, я болею.

— Ничего страшного, мы сейчас машину за вами пришлем.

В результате сошлись на том, что я пою пять песен в первом отделении и пять во втором. Перед концертом, стоя за кулисами, я дрожала от страха — сейчас об этом даже смешно вспоминать.

На концерт приехал тогдашний мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак со своей семьей — женой Людмилой Нарусовой и маленькой дочкой Ксюшей.

Между концертными номерами Анатолий Александрович поднялся на сцену, подарил мне цветы. А на маленьком банкете, на котором присутствовала вся семья Собчака, мэр Петербурга сказал:

— Все очень хорошо. Я бы даже взялся срежиссировать ваш концерт.

Кто-то потом из сотрудников концертного зала рассказал: незадолго до моего выступления в «Октябрьском» проходил концерт Ирины Аллегровой, и ей мэр Петербурга предлагал помочь подготовить несколько песен. Так что меня удостоили большей чести…

Мы гастролировали в Вологде, когда совершенно неожиданно раздался звонок и мне сообщили, что нужно выступить на одном очень ответственном концерте в Санкт-Петербурге.

Это был маленький частный концерт на корабле. Чтобы я успела на него вовремя, за мной прислали вертолет.

В общем, начались сплошные стрессы. Мало того что я ужасно боюсь летать, так еще и перед таким человеком петь придется! Для храбрости я как следует выпила.

Полет не запомнился вообще. В аэропорту «Пулково» мы сели в машины с мигалками и поехали к набережной Невы. Мне было настолько плохо, что никакого волнения я уже не чувствовала.

Когда меня погрузили на катер и повезли на корабль, я начала постепенно приходить в себя. И в результате осталась в восторге от этой встречи. Кроме меня, там выступили еще несколько артистов.

С корабля меня доставили в Тверь, где я должна была продолжить заранее распланированные выступления. Вот там на меня и накатило: сказалось эмоциональное напряжение, страхи в вертолете. Выглядела я ужасно, так что на сцену вышла в кепке и темных очках.

Некоторые поклонники становятся моими друзьями. Не знаю почему, но чаще всего это москвичи.

С Настей мы общаемся уже десять лет, а когда познакомились на концерте в театре эстрады в Москве, ей было всего 15. Сейчас она вместе с подругой занимается моим сайтом. Она очень хороший человек, мы общаемся, перезваниваемся.

Еще один поклонник — Миша. Одно время он не пропускал практически ни одного моего концерта — и в больших залах, и в клубах постоянно подходил за автографом. Я начала его узнавать и сначала даже пугалась, думала, что он из разряда неадекватных. К счастью, я ошибалась. У Миши есть семья, ребенок.

Если что-то нужно сделать для меня в Москве, он никогда не откажет. Он стал моим другом, на которого я вполне могу положиться.

Без поклонников я бы не состоялась как певица. Если бы мои песни им не нравились, я бы не выступала, не выпускала альбомов.

К публичному человеку невозможно относиться однозначно: кому-то он будет нравиться, а кому-то нет. Я прекрасно понимаю людей, которым не нравится то, что я пою. Ведь и мне не все нравится в моем репертуаре.

Почему мы слушаем те или иные песни? Почему мне хочется слушать песни, которые я спутала, когда еще училась в восьмом классе? Наверное, потому, что именно с этими композициями связаны какие-то важные для меня воспоминания, а еще осталась ностальгия по тому времени и иногда хочется вернуться туда хотя бы с помощью музыки.

Возможно, те, кто слушает мои старые песни. возвращаются в какое-то свое время. Многие свои старые композиции, ставшие в свое время хитами, я пою и сейчас именно поэтому. Есть песни, которые я не люблю и не понимаю, но их любят и понимают мои поклонники. Значит, я буду их петь.

4 С МАНЬЯКАМИ НАДО ПООСТОРОЖНЕЕ

— Папаша, я украду твою дочь! — кто-то постоянно оставлял зловещие сообщения на автоответчике нашего домашнего телефона.

Угрозы продолжались:

— Таня, я убью тебя!

— Если мы не будем вместе, тебя не будет вообще…

Каждые три-четыре года в моей жизни появлялись, мягко говоря, неадекватные поклонники. Они возникали из ниоткуда и начинали методично портить мне жизнь.

Этот не уходил из моей жизни в течение нескольких лет.

Он не пропускал ни одного моего концерта. Постоянно маячил перед глазами, подходил за автографом и буквально вводил меня в оцепенение своим безумным взглядом. Каждый раз, когда я замечала этого человека, меня охватывала паника, но я старалась держать себя в руках. Когда он подходил с клочком бумаги. я опускала глаза и быстро расписывалась, чтобы он поскорее удалился.

Он узнал мой домашний телефон и стал оставлять на автоответчике угрозы. Он обращался ко мне, мужу Коле, маме и папе. Было ощущение, что он повсюду и от него просто никуда не спрятаться. Во мне поселился панический страх перед этим человеком.

Чуть позже он вычислил мой домашний адрес.

Нам с Колей нужно было ехать куда-то по делам. Первой из квартиры вышла я и… едва не потеряла сознание: он стоял на лестничной площадке. Я была ненакрашенная, в курточке с капюшоном, и он меня не узнал. Посмотрел и отвернулся. Я прошмыгнула мимо и побежала вниз по лестнице.

А за мной шел Коля. Тот человек узнал моего мужа, понял, что впереди бегу я, и помчался за мной.

Страшно подумать, что могло случиться, если бы он меня догнал. К счастью, Коле удалось его опередить. Муж открыл машину, и я прыгнула внутрь. Но не успела захлопнуть дверцу.

Мы примерно минуту боролись: я пыталась ее закрыть, а он не давал мне этого сделать. Видимо, от страха во мне открылись какие-то дополнительные ресурсы, и я победила.

— Ты мне напишешь?! Таня, ты мне напишешь?! — продолжал он дергать дверцу машины.

— Обязательно напишу, обязательно! — успокаивала я его через стекло, а сама сидела еле живая от страха.

У меня было ощущение, будто он может сейчас наброситься на меня и задушить…

Коле наконец-то