Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

личный состав корабля во главе с уцелевшим минёром старшим лейтенантом Серенко восстанавливали эсминец, приделав ему новую носовую часть. И «Сторожевой» снова вступил в состав действующего флота.

Второй дивизион эсминцев под командованием Георгия Семёновича Абашвили действовал в Рижском заливе, базируясь в северной части Моонзундского пролива. 6 июля, отправляясь на минную постановку, Абашвили обнаружил под южным берегом Рижского залива на меридиане маяка Микельбека конвой противника, следующий в Ригу в охранении вспомогательного крейсера и двух миноносцев типа «Ягуар».[12]

Противник с дистанции 120 кабельтовых открыл огонь по нашим кораблям из 127-мм орудий. Наши миноносцы вступили в бой: головной «Сердитый», в свою очередь, ударил ответным огнём, за ним последовал «Сильный» под командованием капитана 3 ранга Ивана Васильевича Комарова.

Его управляющий огнём старший лейтенант Павел Трофимович Гребенчук вторым залпом накрыл немецкий крейсер, и на нём возник пожар. Однако и противник добился успеха: снаряд попал в «Сильный», на палубе которого лежали девяносто мин. Одна из мин от осколка загорелась и угрожала взрывом и гибелью корабля.

Старший лейтенант И. Я. Горовой, краснофлотцы И. П. Уложенко, В. В. Карпов и В. С. Александров сбросили семисоткилограммовую мину через поручни за борт, чем спасли корабль от неминуемого колоссального взрыва. Все они были награждены орденами «Красного Знамени», и это были первые награды на ОЛСе.

В результате боя возник пожар на вспомогательном крейсере. Противник, закрывшись дымовой завесой, вышел из боя и скрылся, покинув Рижский залив через Ирбенский пролив.

Эсминцы «Сердитый» и «Смелый» корабли ОЛС встречали на Таллинском рейде как победителей, с флагами расцвечивания. Это был первый и единственный бой крупных надводных кораблей на Балтийском море за всю войну.

На другой день мы с Валентином Петровичем на «Стерегущем» перешли на рейд Моонзунда для руководства действиями эсминцев в Рижском заливе.

Базирование кораблей на Моонзунде было совершенно не обеспечено в боевом отношении. Воздушного прикрытия истребителями и зенитной береговой артиллерией не было. Рассчитывать приходилось только на свою малоэффективную зенитную корабельную артиллерию. Рейд был открытый и мелководный, затрудняющий маневрирование кораблей при воздушных налётах.

Но выхода не было. Пришлось мириться с существующим положением и приспосабливаться. Основной задачей миноносцев была борьба с конвоями противника и постановка минных заграждений в Ирбенском проливе, причем борьба с конвоями, которые немцы усиленно проводили в занятую ими Ригу, была особенно сложной. Конвои доставляли немцам боеприпасы и войска.

12 июля штаб флота установил, что на подходах к Ирбенскому проливу с запада находится крупный вражеский конвой[13], уничтожение которого возложили на ОЛС, торпедные катера и береговую оборону Моонзундских островов.

Первый удар по нему, когда он вошёл в Ирбенский пролив, нанесла береговая батарея № 315 полуострова Сырве, затем противника атаковали торпедные катера №№ 17, 67, 73 и 93 старшего лейтенанта В. П. Гуманенко, а через несколько часов налет на врага совершили самолеты 8-й бомбардировочной авиабригады флота.

Совместными усилиями днём 12 июля были потоплены пять транспортов и сбит вражеский самолёт. Из сорока восьми немецких кораблей и судов, следовавших в Ригу, одиннадцать были потоплены[14].

Для уничтожения оставшейся части конвоя из Рохуюоля вышли эскадренные миноносцы «Грозный», «Грозящий», «Стойкий», «Сильный» и «Энгельс». Мы с Дроздом на «Стерегущем» в сопровождении «Сердитого» пришли в Рижский залив. Дрозд перенёс свой флаг на «Сердитый», и отряд, разделившийся на три группы, начал поиск противника. Однако эсминцы его не смогли найти.

В ночь на 17 июля сторожевые корабли «Снег» и «Туча» поставили минное заграждение у входного Рижского буя, преградив фарватер входа в Западную Двину. В ходе постановки «Туча» подорвалась кормой на мине, получив поврежденья. Залило кормовые помещения, вышли из строя винты и валы. «Снег» взял «Тучу» на буксир и отбуксировал ее в Муховяйн. А оба эсминца переключились на ночной поиск вражеских кораблей у южного берега Рижского залива.

Около трёх часов ночи командир отряда лёгких сил получил оповещение по флоту о том, что на рассвете к мысу Колка, примерно в девяноста милях западнее Риги, должен пройти следующий в Ригу большой неприятельский конвой. Контр-адмирал Дрозд решил перехватить его. Но поиск его ни к чему не привёл. Утром корабли повернули, чтобы возвратиться к месту своего базирования.

Как раз в это утро воздушная разведка флота обнаружила двадцать шесть немецких транспортов с охранением в районе маяка Ужава, идущих курсом норд. Для атаки конвоя с аэродрома острова Сааремаа поднялась наша авиация и вышли торпедные катера. Однако низкая облачность, волны и туман мешали поиску.

Командир ОЛСа В. П. Дрозд в эту ночь на эсминцах «Сердитый» и «Грозящий» производил минные постановки в Ирбенском проливе. Утром 18 июля «Стерегущий», на котором я находился, принимал с баржи мазут. В самый разгар приёмки прибегает шифровальщик штаба ОЛСа с шифровкой из штаба флота: «Двадцать шесть транспортов с охранением в районе мыса Колкасрагс следуют курсом на Ригу. Уничтожить. Командующий флотом».

– Товарищ начальник штаба, эта шифровка обработана персональными документами командира ОЛСа, и она на «Сердитом» расшифрована быть не может. Командир ОЛСа, уходя на «Сердитом», меня не захватил, ушёл без документов. Что делать?

– Перешифровать её общефлотскими документами и передать на «Сердитый».

Шифровальщик ушёл, а мне неспокойно: когда же эта шифровка попадёт к Дрозду? Не ранее, как часа через три-четыре. Конвой к этому времени далеко уйдёт, и кроме того, на его эсминцах запасы топлива должны быть на исходе.

Вызываю к себе Збрицкого и спрашиваю:

– Евгений Павлович! Сколько тонн топлива приняли?

– Вероятно, тонн сто пятьдесят. Сейчас уточню.

Через пару минут докладывает: «Принято двести тонн».

– Немедленно прекратить приёмку топлива, сниматься с якоря!

Евгений Павлович был командиром, которому не требовалось повторять приказания. Он держал корабль в высокой боевой готовности. Через полминуты колокола громкого боя играли аврал, а через пять минут «Стерегущий» выбрал якорь и уже дал ход. Было ровно пять часов утра.

По расчётам, конвой находился милях в 120, а значит, идти до него не менее четырёх с половиной-пяти часов, учитывая, что Моонзундский пролив мелководен и ход в нём не разовьёшь: скорость в нём можно держать не более 22 узлов. Мелководье скорого хода не прощает. Конвой же противника находился от Риги не более чем в 50 милях, так что, если мы его и можем настигнуть, то только у самой Риги. Медлить нельзя.

В проливе Моон «Стерегущего» обстреляла береговая батарея немцев на Бирсу. Подавив её огнём главного калибра и закрывшись дымовой завесой, мы вырвались на оперативный простор в Рижский залив.

Часов в семь утра на параллели острова Кихну на зюйд-весте показались эсминцы «Сердитый» и «Грозящий», идущие встречным