Рождение шахматной королевы. Власть и триумф женщин, правивших на доске и в жизни - Мэрилин Ялом

конца жизни. Людовик, склонный к благочестивым поступкам, которые позже будут признаны отличительными чертами святого, редко принимал какое-либо решение, не посоветовавшись сначала со своей матерью. Бланка, со своей стороны, безмерно любила сына и видела, как он вырос в молодого человека, оправдавшего ее самые большие надежды. Это был союз матери и сына, созданный на небесах.

Даже когда Людовик женился на Маргарите Прованской, – ему было 20, а ей всего 13 лет, – уважение к матери часто стояло выше его супружеских обязанностей. Этот треугольник неизбежно создавал проблемы для молодой пары, которая была влюблена друг в друга и осталась влюбленной до конца своих дней.

Бланка принимала участие во всем, от заключения королевских браков до управления королевством, от политических союзов до стратегий ведения войны и мира, от подарков бедным до строительства церквей. В последнем отношении ее сын не только был на ее стороне, но и часто брал на себя инициативу – например, при строительстве церкви Сент-Шапель, предназначенной для хранения реликвий, «креста животворящего» и тернового венца. С 1243 по 1248 год Париж пережил настоящий архитектурный ренессанс, включая масштабное строительство собора Парижской Богоматери.

Охваченная страстью к Деве Марии, Бланка совершила паломничество в Рокамадур, где находится старейшее святилище во Франции, посвященное Пресвятой Деве. Вместе со своими четырьмя сыновьями, их женами и многочисленной свитой Бланка отдала дань уважения Царице Небесной, а также выразила благодарность за недавнее рождение сына Маргариты, Людовика. После двух дочерей у Маргариты наконец-то появился наследник престола (в общей сложности Маргарита родила 11 детей).

Однако этого паломничества по Франции Людовику IX было недостаточно. Вопреки советам и мольбам своей матери, он был полон решимости взять крест и отправиться на Святую землю. В 1247 году, спустя 100 лет после Крестового похода, возглавляемого его прадедом Людовиком VII и Алиенорой Аквитанской, Людовик отправился по морю со своей женой, тремя из четырех братьев и многочисленным собранием знати и священнослужителей. Он оставил троих детей на попечение их бабушки и, что еще более важно, доверил ей управление королевством. Как сильна ни была бы ее печаль, королеве Бланке снова пришлось править самостоятельно.

В то время как Людовик и Маргарита переживали в своем путешествии в Иерусалим и обратно разнообразные приключения и опасности, включавшие в себя сражения, тюремное заключение, выкуп, болезни, смерть, рождение троих детей, потерю близких, жестокость иностранных правителей и их неожиданную доброту, Бланка осталась во Франции и продолжала жить дальше. Многие из ее последних поступков перед смертью свидетельствовали о великодушии и благочестии, например освобождение ее крепостных в 1252 году. Но заветное желание Бланки – увидеть возвращение любимого сына с Ближнего Востока – так и не осуществилось. В возрасте 64 лет, в ноябре 1252 года, она слегла и умерла в своей постели. Ее тело было перевезено в аббатство Сен-Дени, место упокоения королей и королев Франции. К тому времени «шахматные фигуры Карла Великого», вероятно, уже составили богатую сокровищницу Сен-Дени, значит, первые шахматные королевы и самая влиятельная королева средневековой Франции покоились в одном святилище вплоть до Великой Французской революции (1789–1793).

Сын Бланки Людовик не был большим любителем шахмат. В отличие от других монархов XIII века – императора Фридриха II Палермского, Альфонсо X Кастильского и Эдуарда I Английского, считавшихся заядлыми игроками, – Людовик питал отвращение ко всем играм, особенно к играм с костями и ставками. По словам его летописца Жана де Жуанвиля, когда Людовик увидел, как один из его братьев играет в шахматы во время Крестового похода, он выбросил доску и все фигуры за борт[100]. Позже, во время кампании в Акре, ему, вероятно, пришлось попридержать язык и принять подарок «Горного старца», мусульманского вождя[101], роскошный шахматный набор из хрусталя, янтаря и золота. Но по возвращении во Францию Людовик сделал все возможное, чтобы полностью отказаться от азартных игр. Его королевские указы от 1254 и 1256 годов запрещали игру в шахматы и кости и привели к закрытию игорных домов[102].

Во многих кругах шахматы пользовались дурной репутацией из-за насилия, которое они провоцировали. В лондонских юридических документах за период с 1251 по 1276 год упоминаются два убийства, связанные с игрой в шахматы. В первом случае, когда между двумя джентльменами из Эссекса возникла ссора из-за шахматной партии, один из них ударил другого «ножом в живот, так что тот умер». Во втором случае «Дэвид де Бристолл и Джулиана, жена Ричарда ле Кордванера, вместе играли в шахматы в доме Ричарда… Между ними возникла ссора, Дэвид ударил Джулиану мечом в бедро, от чего она немедленно скончалась. Он сразу же скрылся»[103]. В данном случае жертвой игры в шахматы стала женщина, но обычно и убийцы, и их жертвы были мужчинами, и убийство чаще происходило в таверне, чем в доме джентльмена.

Попытки англичан запретить шахматы в основном касались духовенства. В 1274 году в Абингдоне был издан указ, запрещавший монахам играть в шахматы где бы то ни было в пределах монастыря. В 1291 году архиепископ Пэкхем осудил настоятеля и каноников Коксфордского монастыря в Норфолке за то, что они «были сбиты с пути злым человеком… который на самом деле научил их играть в шахматы, а этот отвратительный порок должен был быть искоренен, даже если для этого пришлось бы провести три дня и ночи на хлебе и воде»[104]. Эти суровые запреты оказались тщетными, и шахматы процветали как в английских монастырях, так и среди священнослужителей на материке.

Христианство – не единственная религия, которая пыталась избавиться от шахмат. Еврейские теологи расходились в своих суждениях, но один из величайших раввинов, а также врач и философ, известный как Маймонид (1135–1204), выразил недвусмысленное неодобрение игры, когда в нее играли на деньги, и даже заявил, что профессиональным шахматистам нельзя доверять в судах. По всей Европе раввины издавали запреты на всевозможные игры в трудные времена, чтобы умилостивить Божий гнев. Обычно шахматы обходили стороной. Если во время игры не заключалось никаких ставок, в них можно было играть даже в субботу[105].

Ранние арабские теологи, как мы уже видели, относились к этой игре с недоверием. Они подчеркивали пренебрежение к молитве и частый обмен деньгами, которые могли происходить во время игры. Несмотря на то что шахматы не упоминались в Коране, ультраортодоксальные мусульмане периодически запрещали эту игру вплоть до XXI века. Недавний запрет талибами[106] шахмат в Афганистане является тому примером, но и он в конечном счете оказался не более успешным, чем запреты Людовика Святого в XIII веке.

Возможно, из-за того, что шахматы – игра сложная, к ним всегда относились серьезно. На самом деле они давали пищу для размышлений о самых загадочных аспектах человеческого существования – войне, любви, обществе, религии и даже смерти. Персидский поэт Омар Хайям (ум. 1123) провел часто повторяемую