Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - Присцилла Пресли

в дом, там мы распрощались, и я вошла внутрь. Вцепившись в перила, я медленно поднялась по белой лестнице, по дороге сбрасывая с себя одежду – куртку, сумочку, туфли, блузку, оставляя тянущийся след вещей на лестнице. До спальни я добралась уже просто в лифчике и трусиках. Я рухнула на кровать и отключилась.

Через несколько часов я услышала, как Элвис на цыпочках вошел в комнату и подошел ко мне. Его состояние было немногим лучше моего. Я едва различала его силуэт на фоне потолка надо мной. Я не дергалась. Нежными движениями он снял с меня белье. Потом он поцеловал меня, и еще, и еще. Той ночью мы почти что зашли слишком далеко. Он почти нарушил свою клятву. Он почувствовал мою страсть и под влиянием алкоголя дал слабину. Но тут, когда я еще даже не успела понять, что произошло, он отстранился со словами:

– Нет. Не так.

Это должно было произойти по-особенному, как он всегда и хотел.

Должна признаться, что в тот момент мне было все равно, что это было не по-особенному и в чем он там поклялся. Мне вообще было все равно, чего он там хотел. В тот момент мне было важно одно – то, что я хотела его.

На следующее утро у меня гудела голова, это было ужасное похмелье. Мне было невероятно стыдно, но при этом я совершенно не жалела о том, что было между нами. Он чуточку приблизился к тому, чтобы стать полностью моим.

* * *

Момент истины настал на следующий день, когда мы позвонили моему папе в Германию. Элвис подключился из своего кабинета, а я говорила по телефону в другой комнате. Несмотря на то что голос папы из Висбадена долетал с помехами, его слова были слышны четко и ясно.

– Юная леди, я не собираюсь снова вести этот разговор. У нас был уговор. Ты должна улететь второго января. У тебя остался один день, так что уж будь добра, сядь на самолет!

Элвис заговорил:

– Капитан, сэр, может, вы позволите ей остаться еще на пару дней? Мне скоро надо возвращаться в Лос-Анджелес, и было бы здорово…

– Элвис, я не могу. Ей нужно возвращаться в школу, у нас был уговор. Уж извините. Присцилла Энн, ты здесь?

– Да, – ответила я.

– Мы будем ждать тебя в аэропорту. Ты знаешь, во сколько. Там и увидимся.

Я была вне себя от ярости. Я метнулась в кабинет Элвиса. Он сидел там за столом и как раз только что положил трубку.

– Ненавижу их. Я их ненавижу! – закричала я, как капризный ребенок. – Почему они нам мешают? Им просто нужно, чтобы я дома сидела с детьми, ухаживала за ними, вот и все.

Элвис покрылся красными пятнами от гнева.

– У нас был уговор, черт возьми – да кем он себя возомнил, так разговаривать по телефону, чтоб его и его военное воспитание!

Он схватил телефон и позвонил на кухню, требовательно вопрошая:

– Мне нужен папа! Он там внизу? Скажите, чтобы срочно пришел ко мне.

Через несколько секунд Вернон уже стоял в дверях.

– В чем дело, сынок?

– Чертов капитан Болье, – воскликнул он. – Мы просто позвонили спросить, может ли Цилла провести у меня еще пару дней, а он в такой важной манере отказывает со своими солдатскими словечками об уговорах.

– Успокойся, сынок. Ничего страшного в этом нет. Он, наверное, просто переживает, что она может пропустить школу.

– Школа, сдалась мне эта чертова школа! – не выдержал Элвис, игнорируя попытки Вернона его успокоить. – Пусть здесь пойдет в школу, проблема решена. Не нужна ей школа. Они и так ничему там сейчас не учат, чтоб их.

– Сынок, ей придется вернуться в любом случае, хоть через день, хоть через два.

– Черт побери, папа, ты вообще не помогаешь, – сказал Элвис, но было видно, что он начал остывать. Он сел обратно в свое кресло и развернулся лицом к окну, обратив задумчивый взгляд на пастбища. Наконец он повернулся обратно и объявил, что у него есть план.

Для стратегии Элвиса было нужно, чтобы я вернулась в Германию в хорошем расположении духа, а там сосредоточилась на хорошей учебе, чтобы родители не могли использовать плохие оценки в качестве аргумента. Элвис хотел, чтобы я окончила школу в Мемфисе, и для этого он все устроит так, чтобы я вернулась к нему как можно скорее.

12

Обручальное кольцо!

Хоть Элвис и сказал, что я должна встретить родителей дружелюбной улыбкой, как только я сошла с самолета, настрой у меня стал совершенно бунтарский. Теперь я была убеждена, что родители – угроза моему будущему счастью. Я не понимала, что их страхи и переживания были более чем обоснованными. Но тогда мне было важно только одно – чего хотели мы с Элвисом, и никто не должен был встать у нас на пути.

Погода стояла холодная и мрачная, что не помогало моему и без того паршивому настроению. Я прошла границу и увидела, что родители уже ждут меня. Они отметили выражение моего лица, но сами поприветствовали меня сдержанно и прохладно. Никаких любящих объятий, никаких теплых фраз приветствия. Только резкое папино: «Поехали».

Поездка в Висбаден показалась мне дольше сорока пяти минут. Я сидела на заднем сиденье молча, держалась холодно. Никто не упомянул мою просьбу задержаться в Грейсленде.

– Как в целом, ты хорошо провела время? – спросил папа.

– Да, – ответила я, глядя в окно на голые деревья, переживающие морозную зиму.

– Элвису понравился твой подарок? – с надеждой спросила мама.

– Да, – сказала я. – Очень понравился.

– В Мемфисе было так же холодно, как бывает здесь? – спросил папа, стараясь вести непринужденную беседу, чтобы я открылась им и рассказала больше.

– Нет, здесь холоднее, – резко ответила я, имея в виду и погоду, и мое отношение. Наши взгляды встретились в зеркале заднего вида, и, к моему удивлению, папа отвернулся, никак не реагируя на мою колкость.

Я знала, что испытываю удачу, но никак не могла сдерживаться и делать вид, что все хорошо. Я была настолько влюблена, что любая болтовня казалась мне бессмысленной – как и все остальное, кроме Элвиса. Я вспоминала, как он крепко обнимал меня на прощание, с такими чувствами, что я не могла понять, как мне удалось от него оторваться. Как я могла объяснить эти взрослые чувства родителям, которые, как мне казалось, никогда меня не поймут, а решат, что я веду себя глупо, или что это