Клуб 27. Кобейн, Хендрикс, Шакур, Уайнхаус и другие - Елизавета Михайловна Бута

«В школьные годы мне как-то попался „Вог“ с ее фотографией: она делала пируэты на фоне нарисованной лошади. По ее лицу казалось: для нее никто на свете не существует, кроме нее самой. Я вырвала фото из журнала и повесила на стену».

(Патти Смит, певица и поэтесса, крестная мать «панк-рока»)

Иногда с человеком происходит нечто такое, после чего уже невозможно жить дальше. И тогда он встает перед выбором: замереть, умереть или планомерно разрушать себя. Здесь все варианты неправильные, так как с человеком просто не должны случаться такие вещи. Через несколько месяцев после начала учебы, Эди получает письмо от одной из сотрудниц больницы Сильвер Хилл. Ее брат Минти покончил с собой. Отец даже не собирался ей об этом сообщить.

После похорон Эди очень сближается с Бобби, старшим братом, с которым учится в одном университете. Незадолго до смерти Минти умерла ее любимая бабушка, оставив ей в наследство трастовый фонд на 80 тысяч долларов, и теперь у нее не осталось никого кроме Бобби, с кем ей не страшно было оставаться наедине. Они хотят лишь прожигать жизнь. Убежать от своих ночных кошмаров, оставив за собой след из разбросанных долларов. В конце концов, они все же срываются и вместе едут в Нью-Йорк. Фамилия Седжвик открывает дорогу во все самые интересные места города. Где бы они ни появлялись, вокруг юных наследников образовывается толпа из тех, кто хочет от них получить немного денег и влияния. Ничего из этого у них нет, разве что на аренду хорошей квартиры и покупку мотоцикла хватает. Хрупкая и манерная Эди привлекает внимание мужчин, но она их боится. Зато она отчаянно нуждается в друзьях, и парень по имени Дейл это быстро понимает. Вместе с ней он ходит по кафе, магазинам, музеям и ночным клубам, становится для нее подружкой и телохранителем одновременно. Ровно в таком человеке и нуждается Эди. Парень буквально следует с ней повсюду. С ним она и ужинает, когда в самый разгар вечеринки, в канун Нового, 1965-го года, ей звонят и сообщают, что ее брат Бобби попал в аварию и скончался, не приходя в сознание.

Всем кажется, что Эди должна провалиться в ужасную депрессию, но она напротив, начинает с утроенным энтузиазмом посещать все светские мероприятия города, с удовольствием ловит на себе восхищенные взгляды и демонстративно не обращает ни на кого внимания. Кажется, что она старается находиться среди людей, чтобы убежать от ночных кошмаров, но тем самым, она буквально воплощает собственные кошмары в жизнь, так как более всего на свете она боится людей. Особенно, когда они подходят слишком близко. Когда ее видит Энди Уорхол в квартире Лестера Перски, Эди бездумно и отрешенно танцует. Кажется, что она никак не контролирует свои движения и не думает о том, как выглядит, но при этом в каждом ее взмахе руки есть нечто красивое.

«Она танцевала, словно древняя египтянка. Красиво, грациозно наклоняла голову. Так не умел больше никто. Люди так и стали называть этот танец – „седжвиком“».

(Энди Уорхол)

– Седжвик. Очень старые деньги, – говорит ему кто-то из знакомых, указывая на танцующую девушку.

Энди подносит к лицу фотоаппарат и делает пару снимков.

– Кто этот парень с фотоаппаратом, – хмурится Эди, когда уже стоит и болтает с кем-то на балконе.

– Энди Уорхол. Он не человек с фотоаппаратом, он сам и есть фотоаппарат. Человек-зеркало, – смеется ее новый знакомый, а Эди не понимает, что здесь смешного.

Еще в Кембридже она много слышала про Энди Уорхола. Большинство ее сокурсников считают, что он просто выскочка и фальшивка, но Эди нравится все, что делает этот странный, удивительно некрасивый мужчина в темных очках и с шапкой ядовито-белых волос.

Энди Уорхол

Андрей Вархола появляется на свет в Питтсбурге в 1928-м году в семье эмигрантов из Словакии. В семье четверо детей, но одна девочка умирает еще до рождения Энди. Отец – рабочий, а мать, очень строгая религиозная женщина в старомодном национальном платье. Она вскоре начинает подрабатывать шитьем и стиркой. До конца дней она так и не выучит ни слова по-английски, будет ненавидеть все американское и постарается вырастить детей так, будто бы они никогда не уезжали из села где-то на территории современной Словакии. В семье никогда не хватает денег даже на еду. Энди начинает казаться, что эта тотальная нищета буквально въедается в кончики его пальцев. Он пропах запахом мусора и дешевого супа из банки, которым его мать кормит его каждый день, считая это красно-коричневое варево витаминным комплексом. Для Энди этот суп становится символом бедности и… уюта. Без него ему сложно было бы представить собственное детство.

Эди Седжвик, Энди Уорхол, Чай Уэйн. Нью-Йорк. 1965 г.

Фотограф – Барт Глинн

«Я хочу достучаться до людей и выразить себя. Вы должны смириться с мыслью, что вас неправильно поймут, если вы собираетесь хоть что-нибудь сказать. Люди постоянно проецируют свои идеи и установки на других. Но это стоит того. Стоит быть публичным олухом, если это дает тебе возможность поговорить с самим собой»

(Эди Седжвик)

В девять лет он заболевает скарлатиной, которая перерастает в хорею Сиденгама, более известную как Пляска святого Вита. Странное заболевание, которое сопровождается спастикой, спонтанными телодвижениями. В культуре оно стало известно благодаря эпидемии чумы, из-за которой целые деревни впадали в полумистическое, дьявольское состояние безумных и неконтролируемых танцев. Энди проводит в постели несколько месяцев, во время которых мать приносит ему стопки раскрасок. Врач говорит ей, что упражнения на мелкую моторику помогут ребенку скорее выздороветь, и она дает ему за каждую законченную раскраску плитку шоколада. Из-за чего тонкая кожа Энди покрывается рытвинами, прыщами и пятнами, которые не никогда не пройдут.

Дети в их гетто начинают насмехаться над его странной манерой двигаться, плохой кожей и слишком худым телом. В какой-то момент он решает стать художником, и уже даже получает поздравительное письмо из Питсбургского университета, но потом встречает художника на улице и начинает расспрашивать, почему у него не продаются пейзажи. Тот отвечает:

– Картина определяется не ценой, а количеством сделанных копий, парень. Мои картины никто не хочет скопировать.

И Энди поступает в другой институт на коммерческого иллюстратора. Он неплохо справлялся с оформлением витрин, альбомов, книг и афиш, но художником его считать отказываются примерно все. Зато он прекрасно ладит с клиентами. Как только он понимает, что человек может сделать у