Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

сенью стен замка Бамбург, и к 8 августа собрал Парламент на заседание. Роджеру тоже пришло приглашение, но тот, по всей вероятности, предписание пропустил мимо ушей, как обычно делал, находясь в Ирландии. Остальные лорды явились с твердо обозначенным намерением: предъявить королю заранее обозначенные условия и заставить его принять их все до единого.

Условий насчитывалось сорок одно. Сюда входили шесть, изданных сразу после назначения лордов-распорядителей в прошлом году с соответствующим включением общих положений относительно прав Церкви, сохранения с королем мира в государстве и следования букве Великой Хартии Вольностей. Тридцать пять новых распоряжений касались таких тем, как право монарха объявлять войну без одобрения лордов (что Эдвард и сделал накануне с Шотландией) и снятие с должностей монарших чиновников, в особенности близких к Гавестону, среди которых прозвучали имена Джона де Чарлтона, Джона де Хотэма и Джона де Сапи. Интересно подчеркивание шестнадцатым распоряжением опасности утраты, угрожающей землям Ирландии, Гаскони и Шотландии, если только их попечителями не назначат способных и готовых гарантировать результат министров. Но Эдварда беспокоило исключительно одно распоряжение — двенадцатое. В нем заявлялось, что Пьеру Гавестону необходимо покинуть королевство к 1 ноября в соответствии с преступлением введения в заблуждение и дурного консультирования суверена. В случае возникновения сомнений лорды опять подчеркивали, — под «королевством» они подразумевают Англию, Шотландию, Ирландию и Уэльс вместе со всеми подвластными Эдварду территориями. Нового назначения для Гавестона не предусматривалось.

Монарх не мог ничего с этим поделать. Он согласился принять все условия, исключая двенадцатое, но недооценил серьезность, с которой лорды-распорядители относились к создавшемуся положению. Эдвард откладывал так долго, как только был способен, талантливо уворачиваясь от нападений на сосредоточенную в его руках власть. В конце концов, в октябре король согласился с каждым из условий и приготовился снова попрощаться с возлюбленным другом. Месяц спустя на Лондонской набережной Пьер Гавестон сел на корабль и отплыл по Темзе прочь из страны.

*

Лорды-распорядители видели, — Гасконь, Шотландия и Ирландия могут оказаться потеряны из-за неумелого правления, но они подозрительно забыли упомянуть об Уэльсе. Там уделом с действенной беспощадностью руковолил лорд Мортимер из Чирка. Это качество он успешно демонстрировал в юности, но даже теперь, в возрасте пятидесяти шести лет, не готов был идти на уступки. К началу 1312 года Роджер из Чирка свободно осуществлял обязанности верховного судьи уже на протяжении четырех лет. Когда Эдвард обеспечивал безопасность королевским замкам в Уэльсе, раздавая те своим верным сторонникам, лорд Мортимер из Чирка получил опеку над твердынями Бленлифни и Динас. Они пошли впридачу к тем, что давно находились под его присмотром, в том числе нескольким из наиболее важных в стратегическом отношении. В течение последующих годов ему достанется еще множество пусть и менее значительных даров. Фактически Мортимер из Чирка управлял Уэльском как исполняющий обязанности принца.

Равно с Роджером в Ирландии, лорд Мортимер из Чирка избегал вовлечения в осложняющуюся ситуацию вокруг Пьера Гавестона. Пока остальная часть государства нервно подготавливалась к столкновению касательно королевского любимца, Мортимер-старший подтягивал силы для нападения на Гриффина де ла Поля, отголоски чего должны были получить далеко идущие последствия. За три года до описываемых событий, будучи под попечением короля, умер наследник Уэлшпула. Лорд Мортимер из Чирка в качестве верховного судьи Уэльса получил приказ позаботиться о состоянии, что он и сделал. Следствие обнаружило, что следующей полноправной наследницей стала сестра покойного, Хавис, сочетавшаяся узами брака с Джоном де Чарлтоном, канцлером короля и другом Роджера и Гавестона. Соответственно титул перешел к Джону де Чарлтону. Но Гриффин де ла Поль, брат покойного лорда и дядя Хавис, предъявил жалобу, настаивая, что, согласно уэльскому обычаю, наследство должно достаться ему. Продвигая ходатайство, он потребовал создать комиссию по расследованию дела, которая бы установила, — по уэльским или же по английским законам держался титул. Эдвард запретил эту процедуру в надежде, что тут все и закончится. Но его надежды не оправдались. В начале 1312 года Гриффин де ла Поль напал на Джона де Чарлтона, организовав ему с женой осаду в замке Уэлшпул.

Действуй Гриффин де ла Поль абсолютно независимо, вопрос разрешился бы быстро, и о нем мгновенно бы позабыли. Но он тоже лелеял надежду — на графа Ланкастера, поддержкой коего и заручился. Ланкастер, приходясь королю кузеном, решил, — его задача — руководить противостоянием с личным стилем правления Эдварда, особенно, с его способствующими процветанию фаворита поступками. Немного сомнительно, что Эдвард не проявил справедливости в назначении комиссии и запрете расследования. Что до графа Ланкастера, взятие де ла Поля под крыло только еще основательнее укрепило его статус. Отныне, когда он унаследовал уже пятое по счету графство — Линкольнское, — и после смерти в 1311 году Генри де Лейси, вельможа затаился будто крупный черный паук в центре сотканной им объемной сети имений на севере страны, притягивая к себе нити феодальной повинности, международного и национального политического недовольства. Его могущество отличалось такой силой, а влияние — протяженностью, что вряд ли кто объявил войну союзнику графа без хорошего на то основания.

Для лорда Мортимера из Чирка причина для противостояния была проста: король приказал ему прекратить осаду замка Уэлшпул, применив доводы в виде демонстрации оружия. Лорд Мортимер из Чирка созвал войско, встал лагерем поблизости от Уэлшпула и стал ждать. Он предложил де ла Полю обращение к заседанию суда, но тот отказался. Король тоже ему написал, предложив де ла Полю возмещение и отправив управляющего монаршим двором, Джона де Кромвеля умиротворить возмущенного подданного. Но де ла Поль не сдавался. Потребовалось несколько недель, чтобы убедить его, — граф Ланкастер не собирается скакать на помощь, поэтому дело благоразумнее разрешить дипломатическими методами. Тогда же де ла Поль нашел нового сторонника — в лице графа Арундела, кузена Мортимеров. Арундел предоставил убежище разорившим окрестности людям де ла Поля. И это уже квалифицировалось как личное предательство, если не государственная измена. В конце концов, лорд Мортимер из Чирка снял осаду, спас Джона де Чарлтона с супругой, восстановил порядок и задержал де ла Поля. Однако в глазах графа Ланкастера, человека порывистого и испорченного с малой долей чувства долга и соответственной неспособностью ценить чужую обязательность он превратился в заклятого врага. В начале следующего года, когда лорд Мортимер из Чирка был назначен заседать в комиссии по расследованию разгрома, граф Ланкастер предъявил возражения к его присутствию. Отдаление между вельможами с огромной вероятностью вело к краху обоих из них. Как и к прекращению доверительных отношений графа Ланкастера с Роджером, ибо в политических вопросах Мортимеры всегда выступали заодно.

На какое-то время