Куриный бульон для души. Когда сердце улыбается. Рассказы о целительной силе оптимизма - доктор Джефф Браун

выздоровление: шансы выжить с таким заболеванием были крайне малы, а варианты лечения сводились к нулю. Это был путь в никуда.

Однажды ночью, лежа в кровати, я понял, что просто сбежать мне не удастся. Отдаться на волю болезни было равносильно смерти. Значит, надо было найти способ справляться с терзающей меня болью. Я попросил у Бога сил вынести эту ношу. Сдаваться я не привык: любые сложности щелкал как орешки. Пришло время сделать то же с болезнью.

Я решил, что больше не буду поддаваться мыслям о собственном бессилии, и принялся за дело. Утром я заставил себя сесть на кровати. За окном по ярко-голубому небу плыли облака. «Через неделю я тоже буду дышать свежим воздухом», – пообещал себе я.

С тех пор я много времени стал проводить с семьей, приглашал родственников в гости и попросил их вести себя так, словно я уже нахожусь на пути к выздоровлению. Я начал обращать внимание на происходящее вокруг, уверяя себя, что мне по силам справиться с лекарственным туманом, временами все еще окутывающим мой разум. И все же, пусть и медленно, но сознание мое прояснялось.

Каждый день я ставил перед собой какую-то цель – это стало чем-то вроде игры. На третий день я вышел из дома и набрал полную грудь свежего воздуха. Я решил, что перестану бояться походов в больницу, результатов анализов или рентгена. Прогноз будет хорошим – так я себе сказал. Какое-то время я следовал советам врачей, но постепенно приноровился к новой жизни, стал более сильным и здоровым, и некоторые ограничения отпали сами собой.

Не подумайте, что все было гладко. Не раз мое сердце заходилось в груди, и голова кружилась так, что я едва не падал. Поначалу я спешил в больницу после каждого такого эпизода, но вскоре научился с ними справляться. «Спокойно, для твоего заболевания это нормально. Все под контролем, твоей жизни ничего не угрожает», – говорил я себе.

Мои разум и тело работали слаженно, жизнь продолжалась. Появились ритуалы, благодаря которым я приходил в себя, а давление возвращалось в норму. Я понемногу увеличивал физическую нагрузку и возвращался к старым обязанностям. Я не пытался торопить события – принимал лекарство и много отдыхал. Однако за этим крылось кое-что большее: мой разум креп и учился принимать правильные решения, направляя меня на пути к выздоровлению. Чудеса случаются.

С тех пор прошло десять лет, и я с радостью могу сказать, что практически вернулся к прежней жизни. Конечно, кое с чем приходится мириться, но теперь я воспринимаю изменения более философски. Мне открылась значимость положительного разговора с собой и отношения к различным ситуациям. Сейчас я иду по жизни с большим энтузиазмом, и шагать так и правда оказалось намного приятнее.

Джон П. Буэнтелло

Белый свет

– Вы следующая, – говорит лаборант. – Дальше по коридору, до двойной двери, потом – направо.

– А мужу со мной можно? – неуверенно спрашиваю я.

– Нет, извините. Вход только для пациентов.

Марк (мы с ним прожили вместе двадцать лет) посылает мне воздушный поцелуй. Я ловлю его в воздухе, прячу в ладонь и прижимаю ее к сердцу – так мы говорим друг другу, что все будет в порядке.

Лучевая терапия – заключительный этап трехступенчатого лечения рака груди, но именно ее я боюсь больше всего. Это из-за страха я в свои сорок так и не сделала маммограмму – боялась «негативных» последствий.

Я иду по стерильному коридору мимо светящихся табличек с надписью «ОПАСНО». Меня сопровождает лаборант, но ни ее теплая улыбка, ни ласковый голос не способны унять охвативший меня ужас.

Толстые бетонные стены смыкаются, стоит мне войти в обозначенную зону. Сердце стучит с удвоенной силой, на верхней губе выступают капельки пота. Медсестра пытается меня успокоить.

– Не волнуйтесь, – говорит она. – Первый раз всем страшно, но все будет в порядке.

Что-то не верится.

С помощью лаборанта я располагаюсь на процедурном столе, потом девушка предупреждает меня, что двигаться нельзя.

– Вот тревожная кнопка на всякий случай. – Она снова улыбается. – Я буду говорить с вами через переговорное устройство. Когда увидите яркий красный свет, значит, процедура началась.

Парализованная страхом, я киваю в знак того, что все услышала. Лаборант уходит, и тело тут же сковывает судорогой. Как можно пролежать здесь десять минут? Что если я случайно двинусь и радиация попадет мне в глаза? Я ослепну? Что если я чихну или закашляюсь?

Загорается красный свет – лечение началось. Я замираю и чувствую, как по щеке катится слеза.

– Не шевелитесь! – кричит лаборант и тут же успокаивающе добавляет: – Почти закончили.

Через десять минут она возвращается и объявляет:

– Ну, не так уж и страшно, правда? – Она как будто не замечает моего заплаканного лица и помогает спуститься со стола. – Жду вас завтра в то же время.

Мы возвращаемся в раздевалку, где я снимаю бело-голубой клетчатый халат с вырезом на спине. Я бросаю халат в контейнер с пометкой «красный» – знак радиационного облучения. Я погружаюсь в мысли о том, что ждет меня следующие полтора месяца, и вдруг замечаю в коридоре миловидную женщину. Она в хорошем настроении, а на голове у нее ярко-розовая махровая бандана. Значит, она тоже пациентка.

Женщина улыбается, глядя на меня.

– Похоже, мы часто будем видеться, да?

Мне хочется поскорее сбежать отсюда, но я останавливаюсь.

– Похоже на то. Будем «сестрами по несчастью».

Она хихикает, улыбка не сходит у нее с губ.

– Рада знакомству! Я Пэтти, завсегдатай этого места! Доктора сказали, что мне осталось полгода, поэтому я стараюсь наслаждаться каждой секундой. У меня шестеро детей, так что я планирую еще задержаться, – не моргнув глазом сообщает она.

У меня сжимается горло. Я киваю, пытаясь сдержать слезы, а потом – словно кто-то невидимый разжал тиски – спрашиваю:

– Как вам удается оставаться такой жизнерадостной?

Женщина медлит с ответом, а потом произносит:

– Есть небольшая, но рабочая мантра, которую я проговариваю каждый раз на процедуре.

И она повторяет ее мне: «Белый свет лечит меня. Я представляю, как он проходит через раковые клетки, уничтожая их одну за другой».

Затем она крепко сжимает мою руку.

– Добро пожаловать в сестринство, которое мы не выбирали!

Все это время я стою неподвижно, потом спрашиваю:

– Вы не против, если я тоже буду повторять эту мантру?

– Конечно! – смеется Пэтти. – Она легкая, но время с ней бежит быстрее, вот увидишь. До завтра! – бодро заканчивает она.

Я раздумывала над словами Пэтти, пока шла к машине и, забравшись внутрь, повторила мантру.