Жребий Пастыря. Жизнь и церковное служение патриарха Московского и всея Руси Тихона (Белавина). 1865–1925 - Михаил Иванович Одинцов

включая туда и церковно-монастырские земли, который должен был в дальнейшем распределяться (или продаваться) среди крестьян.

Программные положения партий в вопросах свободы совести в основе своей ориентировались на изменение церковной политики государства: отказ от традиционного союза с Православной церковью, уравнение в правах всех вероисповеданий и равные их отношения с государством. В целом они укладывались в буржуазную модель вероисповедной государственной политики, соответствовавшей светскому типу государства в его внеконфессиональной форме, когда все религиозные организации находятся в «равноудаленном» положении от государства и имеют равные права для организации своей деятельности. Более радикальные требования – отделение церкви от государства (5 из 22) и школы от церкви (4 из 22) – включались в программы социалистических и некоторых других партий (Радикальная, Умеренно-прогрессивная, Свободомыслящих).

Лишь незначительная часть партий (4 из 22), ориентирующихся на сохранение в России абсолютистской монархии, выступала за незыблемость союза между Православной церковью и государством, сохранение за церковью всех ее прав, привилегий и первенствующего положения, т. е. – за клерикальное государство в его православно-христианской форме.

В ходе выборов в Государственную думу все партии, выставлявшие своих кандидатов, обещали разрешить безотлагательно и вопрос о свободе вероисповеданий. Все они обнародовали свои предложения и программы по этому вопросу, стремясь тем самым привлечь избирателей.

27 апреля 1906 г. в Георгиевском зале Зимнего дворца, в торжественной обстановке, император Николай II принял депутатов Первой Государственной думы. В ее составе насчитывалось 499 членов, 18 из них представляли Русскую православную церковь: 16 священников и 2 епископа. Почти четверть от числа всех депутатов по своим религиозным убеждениям относилась к иноверцам (неправославные и старообрядцы). Ведущей политической силой Думы была кадетская партия, представленная 172 депутатами (34,9 % от общего числа депутатов). Это был цвет российской интеллигенции: профессора, преподаватели, ученые, публицисты, адвокаты, партийные и общественные деятели.

12 мая представители кадетской фракции в составе 55 членов внесли для обсуждения законопроект «О свободе совести»[67]. Это был первый партийный документ по данному вопросу, предложенный в качестве законопроекта. В законопроекте последовательно осуществлялся демократический принцип свободы совести: отменялись все и всяческие ограничения в деятельности религиозных объединений, которые обретали равенство перед законом; каждому гражданину Российской империи обеспечивалась свобода совести и никто не мог быть принуждаем к членству в каком-либо вероисповедном обществе, или совершать религиозные действия, или участвовать в обрядах какого-нибудь вероисповедания; никто не должен был отказываться в силу своих религиозных убеждений от исполнения гражданских или политических обязанностей, кроме случаев, точно в законе указываемых; устанавливалась свобода выхода и перехода из одного вероисповедания в другое; изменялся порядок ведения актов гражданского состояния и порядок преподавания вероучения на началах свободы совести и равенства вероисповеданий. Содержание законопроекта свидетельствовало, что российские депутаты в полной мере учитывали имеющийся на тот момент международный опыт и практику утверждения в жизни общества принципа свободы совести. Собственно, в противостоянии и в борьбе вокруг обозначенных положений между различными государственно-политическими и партийно-общественными силами и пройдет весь XX в. в России!

В Объяснительной записке к законопроекту лидеры партии убедительно доказывали, что и в прошлом, и в настоящем Россия жила и живет «под режимом несвободы совести». Попытки царского правительства в предшествующие несколько лет устранить из религиозно-церковной жизни наиболее нетерпимые «стеснения» и «ограничения» и реализовать на практике положения Указа 17 апреля и Манифеста 17 октября 1905 г., не принесли положительного результата. Именно поэтому для народных избранников борьба за обеспечение принципа свободы совести в жизни российского общества должна была стать делом первостепенной важности[68].

По мнению кадетов, следовало бы принять закон как своего рода манифест о свободе совести. Причем, что очень важно, манифест исходил из принципиального положения, что не национальная принадлежность автоматически определяет религиозное самоопределение личности, а сама личность решает для себя этот вопрос, который становится делом выбора ее внутренних убеждений. Отсюда и другое важное положение – именно свободные личности, объединяясь в религиозные сообщества, предопределяют их свободную деятельность. Лишь восприняв эти новые подходы, можно было приступать к формированию религиозного законодательства, рассматривать и принимать законы, регулирующие те или иные конкретные практические стороны деятельности религиозных организаций различных направлений.

Но была и другая позиция. Министерство внутренних дел, которому правительством было поручено проведение реформ в вероисповедных вопросах, не видело необходимости в издании общего закона о свободе совести, а предполагало рассматривать законопроекты по отдельным конкретным сторонам религиозного законодательства. На первый взгляд такой прагматизм мог показаться предпочтительным. Однако на самом деле он был губительным для всяких попыток реформирования отжившего законодательства и преодоления административной практики, поскольку не имел ясной, понятной и принимаемой всеми (государством и обществом) цели.

Монархическое клерикальное государство не случайно не желало концептуального обсуждения смысла, принципов и целей, предлагаемых парламентскими партиями вероисповедных реформ, т. к. при этом тотчас же становились бы очевидными противоположные векторы намерений государства и демократического общества. Правительство, при всех своих формальных обещаниях расширить и утвердить свободу совести, на самом деле стремилось всеми силами сохранить статус-кво в государственно-церковных отношениях и лишь, в крайнем случае могло пойти на устранение наиболее одиозных пережитков религиозного, репрессивного по духу; законодательства. Содержание термина «свобода совести» по-прежнему сводилось исключительно к «веротерпимости», т. е. к сохранению государственной церкви и покровительству ей, при обещании некоторого смягчения политики в отношении иных религиозных объединений.

Совсем иное содержание вкладывалось в термин «свобода совести» ведущей на тот момент оппозиционной партией – конституционно-демократической. Один из ее идеологов А.К. Дживелегов писал:

Свобода совести есть дальнейшее развитие принципа веротерпимости, который непременно предполагает существование государственной церкви, пользующейся особым покровительством (запрещение менять религию господствующей церкви и проч.), причем остальные религии только не преследуются. Свобода совести предполагает признание государством следующих положений: каждый имеет право свободно выбрать себе религию, основать новую религию, переходить из одного вероисповедания в другое; каждый имеет право публично отправлять богослужение и говорить проповеди в духе исповедуемой им религии; никто не подвергается ограничениям политических и гражданских прав за принадлежность к той или иной религии. В этом виде свобода совести осуществлена во всех конституционных государствах. Высшее выражение свободы совести – это отделение церкви от государства, существующее в Соединенных Штатах, Мексике и некоторых швейцарских кантонах, подготовляющееся во Франции и осуществленное с некоторыми ограничениями в Голландии и Бельгии[69].

* * *

15 мая 111 членов Государственной думы от кадетской фракции внесли заявление о необходимости создания особой Комиссии по разработке законов о гражданском равенстве. Они указывали, что «гражданское неравноправие так глубоко проникло во все части нашего законодательства и охватило в какой-то мере все сферы жизни», что его устранение невозможно путем одного законодательного акта. Его следует устранять в процессе