Воспоминания (1916-1936) - Софья Дмитриевна Благая

пекарни на углу. Дело в том, что тесто для хлеба казахи месили босыми ногами. Они напевали национальные мотивы и под них плясали в большом чане, который стоял на полу. Наблюдать за приготовлением теста нам было очень интересно. Пекарня была частная, хозяин соблюдал все правила санитарии.

Так вот, подходим мы к скверику и видим, что весь забор забрызган кровью, земля под ним тоже в крови, в ней лежит мужчина с ножом в спине. Нож кривой, казахский. Вокруг шумит толпа и ждёт милицию. Приехала милиция, мужчину увезли, документов при нём не было. Его похоронили, но так и не узнали, кто он и откуда, и кто его убил.

В городском кинотеатре работала русская женщина, очень симпатичная, молодая. Замужем была за казахом милиционером. Однажды сидим мы в летнем кинотеатре, вдруг за стеной раздаётся дикий вопль. Механик остановил картину, все выскочили и видят: билетёрша, шатаясь, бредёт по аллее, держится за грудь, а из-под руки течёт ручей крови. Её муж с окровавленным ножом в руках, раскачивается и причитает: «Анна, Анна…» Оказалось, что он приревновал жену и пырнул её ножом. Она выжила, но уехала в Россию к матери, а мужа подержали несколько ней и выпустили.

Помню, я заболела ветрянкой, мама вызвала врача. Приехал мужчина средних лет, очень милый и симпатичный. Представился: доктор Португальский. Осмотрел меня и говорит маме: «Я окулист, дежурю в скорой помощи, девочку вашу лечить не берусь». А у меня в ногах лежал наш кот Мурка, как всегда израненный после ночных похождений. Доктор увидел его, перевязал, и сказал, что очень любит кошек, и будет Мурку проведывать. И действительно несколько раз приходил и лечил. Мы были очень рады, кот был очень умный. Около 6 часов вечера он запрыгивал на стул в столовой, смотрел на стенные часы и ждал боя. Как только часы пробьют, бежал во двор и пропадал до утра. Днём ему разрешалось спать на маминой постели, но на специальной подстилке. Пока бабушка утром стелила постель, Мурка покорно ждал на стуле, когда она скажет: «Мур Иваныч, прошу вас!» Мур очень любил, сидя у кого-нибудь на плече, лапами и языком перебирать волосы на голове. Делал он это очень осторожно и аккуратно. Любил лизать папину лысину. Это очень злило папу, но он боялся прогнать общего любимца.

Прошёл слух, что будут проводить трамвайную линию и асфальтировать дороги. Стали свозить и рассыпать по улицам землю с заброшенного казахского кладбища. Ветер разносил эту землю, и она оседала на лицах. В городе появилось много больных, особенно детей. У меня разболелись горло и глаза. Горло мне лечил частный врач Курзов. В это время бабушка жила у него в прислугах. Я ежедневно ходила к нему на прижигания. У доктора был сынишка лет 5-6. С ним произошёл необычный случай. Из-за невыносимой жары мальчик спал на полу. Однажды утром просыпается в слезах и кричит: «Ходит! Ходит!» И держится за живот. Началась рвота, ребёнок перестал есть и всё жаловался, что у него в животике кто-то ходит. Обследовали его как положено, ничего не обнаружили. С месяц так мучился ребёнок, исхудал, ослаб. Решили единственно возможное – глисты. Стали следить и обнаружили в кале дохлую ящерицу. Видимо, ночью мальчик открыл рот, в него заползла ящерица, и мальчик во сне проглотил её. И она целый месяц прожила у него в желудке. Её скелет доктор потом демонстрировал на совещании врачей в Москве.

А глаза (веки) мне лечил доктор Португальский. Тётя Катя водила меня в поликлинику к нему на приём. Это было довольно неприятно – поликлиника была забита казахами-сифилитиками, тогда у них болел каждый второй. Все они были с проваленными носами, губами, многие без ушей. На время острого периода болезни их изолировали, а когда они становились не заразны, их выпускали. Кроме того, почти у всех них был трихомониаз. Процедура прижигания век была очень мучительной, но доктор так умело повёл себя, что я охотно ходила к нему. До ссылки в Кзыл-Орду Португальский был профессором, но когда его высылали, звания лишили. Он многим спас глаза, которые повредила кладбищенская земля, и они его за это боготворили.

И вот произошла с ним страшная трагедия. Началась она, как и история с билетёршей: милиционер-казах приревновал русскую жену, выстрелил в неё и убежал. Соседи кинулись в поликлинику, дежурил Португальский. Он пошёл к пострадавшей, вызвал «Скорую» и отправил её в больницу. Вернулся в поликлинику, стоит спиной к двери и моет руки. Врывается убийца и требует врача к жене. Доктор, не оборачиваясь, объясняет, что только что был у жены      и отправил её в больницу. Убийца обозлился: «Ах, не хочешь идти?» и выстрелил врачу в спину. Убил наповал. Потом выскочил на улицу и стал стрелять, в кого попало. Я с мамой в это врем была в часовой мастерской и видела этого обезумевшего человека в окно. За ним гнались два милиционера, одного он убил, второй убил его. Несколько человек было ранено. Похороны были такие: впереди везли два гроба, утопающих в цветах, – врача и милиционера, за ними шёл весь город, многие рыдали, а сзади процессии на голой телеге везли труп, покрытый рогожей, без единого провожатого.

Кстати, расскажу о часовщике. Их было два брата: один нормальный, другой карлик, ростом с 7-8-летнего ребёнка. У него был детский велосипед. Утром он выходил на улицу с детским черпачком и брызгал из него на землю. Ребята сбегались на него посмотреть. Но издали: он был злой, и близко никто не решался подойти. Летом при выходе из кино в саду он всегда старался держаться около моего высоченного папы, поэтому их звали «Пат и Паташон». У него была очень красивая молодая жена. У неё арестовали родителей, и она жила у тётки. Та польстилась на богатство родителей и выдала племянницу за карлика. Он безумно ревновал жену и держал взаперти. Когда злился на неё, влезал на стол, подзывал и лупил по голове кулачками. Она покорно это сносила. У них родилась очаровательная девочка, нормальная. Поговаривали, что это дочка брата. А брат рассказывал, что их было четыре брата и только один из них карлик. Родители очень жалели его и всё наследство оставили ему.

В новом городе, который стоял посреди степи и отстоял от старого километра на три, была своя школа. Часто, когда дети возвращались из школы домой, их подстерегали неизвестные. Кого-нибудь оттесняли, отрезали уши, вырезали язык, выкалывали глаза и исчезали. Милиция не могла их найти.

А вот случай, который похож