Её звали Салтанат. Как смерть одной девушки изменила законодательство огромной страны - Айтбек Амангелди

оказалось недостаточно, он позвонил моим родителям и принялся их оскорблять. Было 2 часа ночи. Он угрожал: «Если не вернете Салтанат, я с вашей внучкой сделаю то-то и то-то». Я стоял рядом и слушал. С руки текла кровь. После этого Айтбек вызывал МЧС; мы спустились вниз. Он стал дергать ручку. В какой-то момент Салтанат открыла. Она была пьяна, видимо, только что проснулась. От нее пахло перегаром. Айтбек сказал ей: «Пошли домой». Она его обругала трехэтажным матом. И послала куда подальше. Он ничего не смог сказать, развернулся и просто убежал.

У меня не было времени разбираться с Салтанат, наверху остались напуганные дети. Я ушел к ним. Потом приехали из МЧС. Они видели Салтанат – никаких синяков на ней не было, она просто была пьяна. Это была первая крупная ссора.

Салтанат после этого два дня пряталась дома у родителей. Никого не пускала. Я с ней поговорил, пытался выяснить, что, собственно, произошло. Она сказала: «Я потеряла контроль. Ты не отвечал на мои звонки, у меня съехала крыша». Она могла впадать в такое состояние. Это надо просто видеть. Она говорила, что сожалеет, что все поняла и этого больше не повторится. Я говорил: «Салта, что не так? У нас все есть, мы любим друг друга. Почему мы не можем просто спокойно жить?»

Мы стали жить дальше. В апреле у меня был день рождения. Она мне подарила наш совместный портрет. Я был очень счастлив. Ничто не предвещало плохого. Числа 19-го или 20-го я собирался на работу и сказал ей: «Ты можешь просыпаться со мной, чтобы проводить меня на работу? Меня же не бывает целый день». Позже, когда я сидел на встрече, она прислала мне сообщение, что ей плохо, у нее панические атаки и она уезжает. Я все бросил, поехал домой. Там все двери нараспашку. Салтанат нет. Я позвонил ей, и она прокричала: «Я в Павлодар!» Затем бросила трубку и выключила телефон. Это было как-то несправедливо. Если уходишь – так и скажи: «Я ухожу, таково мое решение». Собери вещи и уйди, и не будем дальше морочить друг другу голову. Это было похоже на манипуляции. Четыре дня от нее не было никаких вестей, я не знал, что и думать. Каждый день писал ей, спрашивал, как дела. На четвертый день увидел, что галочки в мессенджере стали зелеными, – значит, она включила телефон. Я позвонил и спросил, в чем дело. Она сказала: «Я не знаю, прости. Со мной что-то происходит». Я спросил: «Ты вернешься?» Она сказала: «Да».

Двадцать пятого она вернулась. Это был последний день Рамадана (священный пост). Она вошла, мы обнялись, поцеловались, поговорили. Потом я ушел к себе в кабинет. Через час она вбежала ко мне и сказала: «Я не могу оставаться в этом доме!» Она увидела мятую постель в одной из комнат и стала допытываться, кого я сюда приводил. Я сказал, что мой старший сын приезжал ночевать. Она позвонила ему, и он это подтвердил, но у нее начался какой-то психоз. Потом ей стало стыдно за свой звонок, она стала бояться, что сын теперь думает, что она не хочет, чтобы он приходил сюда. Я испугался, что сейчас между нами опять произойдет ссора. Она закрылась, начала звонить своим родителям.

Скоро мне нужно было везти сына на шахматы, и я позвонил своей маме и попросил ее приглядеть за Салтой. Часа через четыре мама позвонила и сказала, что Салтанат вела себя очень странно, звонила родителям, кричала и в итоге уехала в Павлодар. Я сказал: «Почему ты ее не задержала? Мама ответила: «Как я ее задержу? Я старая женщина».

Потом Салтанат позвонила из Павлодара и попросила забрать ее. Я приехал. Она встретила меня, была очень худая, как будто дня четыре не ела. Мы пошли гулять по набережной. Видя такое ее состояние, я побоялся ехать с ней назад. Я позвонил знакомому психиатру и попросил порекомендовать какое-нибудь успокоительное для Салты.

Скоро все началось заново. Ее ревность доходила до того, что она требовала у меня распечатку телефонных звонков и говорила, что, если я не предоставлю ее, она не будет праздновать свой день рождения. В итоге я согласился, но, в свою очередь, потребовал у нее расписку, что она больше не будет вести себя непонятно как, не будет пить, материться и внезапно уезжать из дома.

Когда она в очередной раз уехала в Павлодар, я предложил ей обратиться за помощью к психологу. Она согласилась.

Довольно продолжительное время у нас все было спокойно. Я думал, что наконец-то нам удалось достичь гармонии в наших отношениях. В ноябре приехали родители Салтанат, мы пригласили их в ресторан, хорошо провели время. Седьмого числа мы были в театре «Астана-опера» на концерте классической музыки. Утром 8-го числа ничто не предвещало того, что может произойти что-то плохое. Никакого разлада не было в наших отношениях, мы проснулись утром в хорошем настроении, были очень доброжелательны друг к другу. Накануне ее подруга Аида Ахмедина пригласила нас на концерт Димы Билана. Я сказал, что мне не хочется, но Салтанат настояла, чтобы я тоже пошел.

Так как часть ее вещей осталась в Павлодаре, она не смогла подобрать себе гардероб, который ей бы понравился, и поэтому была немного расстроена. Я сказал: «Не переживай, поедем в магазин, и ты выберешь, что захочешь». Она обрадовалась. Около часа дня мы поехали в торговый центр. Салте всегда шли брючные костюмы. Я предложил взять сразу несколько. Мне всегда доставляло огромное удовольствие сделать ей что-нибудь приятное, порадовать ее. Мы провели в магазине часа два, она выбрала себе несколько комплектов одежды. Дальше она собиралась в BAU, потому что у нее там были запланированы какие-то встречи. Ресторан находился совсем рядом, мы дошли до него пешком. Я пробыл там минут 15–20 и поехал по своим делам, а Салта осталась. Это была середина дня, часа три-четыре. Концерт должен был начаться в восемь, мы договорились, что к семи я заеду за ней и мы из ресторана сразу пойдем в ЦКЗ «Казахстан».

Я подъехал около семи, написал ей, что я на месте. Они с Аидой вышли. Наверно, они были немного выпившими, потому сказали, что хотят еще шампанского. Я пообещал, что, когда мы дойдем до концертного зала, я закажу им шампанское. ЦКЗ «Казахстан» находился рядом, и мы отправились туда пешком. Все было хорошо и спокойно, никаких предпосылок для ссоры. И вот в фойе меня увидела моя знакомая, подошла, поцеловала меня в щеку, и мы дальше с Аидой и Салтой пошли к гардеробу. С