Её звали Салтанат. Как смерть одной девушки изменила законодательство огромной страны - Айтбек Амангелди

Через какое-то время она прислала мне сообщение, что возвращается, и пришла домой. Это было через 3–4 дня, накануне дня рождения моего сына, 6 февраля. Я предложил ей пригласить ее родителей и брата к нам. Мы помирились. Хоть ее брат и утверждает, что они были близки, это не так. У нее, видимо, были свои причины с ним не общаться. Сама Салта мне говорила, что близки они не были. Она не была в нем уверена.

Вроде бы все успокоилось. Мы жили хорошо – ровно 10 дней. Как-то, возвращаясь с работы, я собрался встретиться со своим коллегой. Я позвонил Салте и сказал, что буду в таком-то заведении встречаться с таким-то человеком. Буду там столько-то. Она связалась с администратором этого заведения, предложила ему деньги и попросила сфотографировать меня и того человека, с которым я собирался встретиться. Администратор отказался сделать это, подошел ко мне и сообщил об этом разговоре. Вначале меня это даже забавляло, но потом превратилось в настоящее наваждение.

Через полчаса она приехала удостовериться, нахожусь ли я там. И такое происходило из раза в раз. Чтобы ее как-то успокоить, я предложил ей поехать отдохнуть. Спросил, куда она хочет. Она сказала, что на Мальдивы. Я согласился и заказал билеты. Так получилось, что ее подруга Аида с мамой тоже летели этим рейсом. В самолете она начала ни с того ни с сего меня оскорблять. Я хотел даже улететь назад. Я спросил, что опять не так. Она ответила, что ей показалось, что я заигрываю со стюардессой. Она хотела контролировать каждый мой шаг. Всякий раз после ссор она сбегала – либо к брату, либо в Павлодар. Ловила такси и уезжала либо снимала номер в гостинице и несколько дней жила там. Я никогда не знал, где она и чем занимается. При этом нам никогда не удавалось серьезно поговорить. Она не говорила, что уходит от меня, поэтому я всегда находился в подвешенном состоянии, не зная, что происходит. Телефон она выключала.

Однажды я стал допытываться: «Салта, что с тобой? Почему ты так себя ведешь?» Она ответила: «На самом деле у моего отца есть психическое заболевание». Она считала свое депрессивное состояние следствием того, что было с ее отцом. В то же время она призналась, что может быть и другая причина, и рассказала, что, когда ей было шестнадцать, она подверглась насилию. Я предложил ей ходить к психологу.

Восьмое марта мы праздновали в ресторане. На следующий день с утра я отправился на работу. Вернувшись вечером, застал Салтанат в нетрезвом состоянии. Она заказала две бутылки вина. Одну уже выпила. Была агрессивна. Ночью, пока я спал, она залезла в мой телефон, чтобы посмотреть, кого еще я поздравлял с 8 марта. Нашла список женщин, которых я поздравил, – это были мои знакомые, коллеги, – и у нее началась на этой почве истерика. Она называла их продажными. Этот поток оскорблений лился и лился. Салтанат нашла сообщение, где речь шла о деньгах, которые я должен был выплатить. Она упрекнула меня в том, что я перевожу женщинам деньги. Я пытался объяснить, что эта женщина – мой партнер по бизнесу и я возвращал долг. Дальше это перешло в оскорбления, битье посуды и потом в драку. Она начала сравнивать меня в интимном, финансовом плане со всеми своими бывшими мужчинами. Это было совсем невыносимо. Если Салтанат теряла самообладание, у нее не было никакого тормоза, она просто лезла драться. Ее брат как-то в шутку спросил меня: «Салта тебя уже била?» Я очень удивился: «А что, она может?» Он сказал: «Ты еще увидишь». Я тогда воспринял это как шутку, и мне бы и в голову не пришло, что такое может произойти на самом деле. В тот день она действительно на меня налетела, и я не удержался и тоже… Я просто в жизни никогда не сталкивался с тем, чтобы женщина могла так материться, чтобы женщина поднимала на мужчину, на своего супруга, руку. Это было ужасно обидно. Это была наша первая ссора. И на мне были синяки.

Двадцатого марта был предпраздничный день. У меня весь день были встречи, до глубокой ночи. Утверждают, что на фото от 20 марта на лице Салтанат были побои. Я заявляю, что никаких побоев на ней не было, тогда мои дети были дома и видели ее. Пока я проводил встречи, она звонила мне по видеосвязи каждый час. Я не знал, куда деться.

Часам к десяти она спустилась в квартиру к моим родителям. Она мне написала, что будет у них. Там она нашла бутылку виски, выпила ее целиком и впала в неадекватное состояние. В 11 часов у меня должна была быть встреча с психологом. Я не успевал доехать до дома и написал ей. Я на тот момент еще не знал, что с ней происходит. Она просто писала, что она в ужасном состоянии. Я предупредил, что не успею домой и проведу сеанс с психологом на рабочем месте. Она позвонила моему психологу и спросила, действительно ли я на сеансе. Это было просто смешно.

Когда я возвращался домой, мне позвонил брат Салтанат и начал меня оскорблять. Тут я и узнал, что Салтанат ушла и закрылась у родителей. С 10 часов ее не было дома, она оставила моих детей с открытой дверью, одних. Мы с Айтбеком договорились встретиться на улице. Я все еще не понимал, что происходит. Я ждал его на улице, но мы разминулись. Тогда я поднялся наверх. Между нами не было никакого разговора – он просто взял мой кухонный нож, и не успел я открыть дверь, как он на меня налетел прямо там, в прихожей. У меня шрам на руке. Он меня просто чуть не убил.

Он утверждает, что мы подрались, но мы не дрались. Я переживал за детей, хотел просто выбить у него из рук нож и посмотреть, что с ними. Я еле-еле выбил у него нож и побежал внутрь. Дочь сидела в комнате, напуганная. Я запер ее на ключ в детской и стал искать сына, которого Айтбек не видел. Забежал к нему в комнату, он тоже был перепуган, накрылся одеялом. Я его отвел в детскую к сестре и закрыл их там. Айтбек тем временем взял мою клюшку для гольфа и стал разносить квартиру в пух и прах. Мне было все равно, лишь бы дети не пострадали. Он спросил у меня, где Салтанат. Я сказал, что внизу, у родителей. И показал ему ее сообщение на телефоне. Ему этого