Освобождая Европу. Дневники лейтенанта. 1945 г - Андрей Владимирович Николаев

Ракоци стоит девушка-регулировщица и указывает поворот к набережной на переправу. Переехав по качающимся на воде понтонам на противоположный берег Дуная, мы попадаем в Буду, достаточно сильно разбитую огнем нашей артиллерии и авиации. Здесь, среди развалин, лишь в определенных местах была разобрана проезжая часть – остальное же пространство занимали руины, груды битого кирпича, камней и исковерканного железа. Иногда вдруг появлялся черный остов сгоревшего танка или угловатый силуэт развороченного орудия.

Выбравшись из развалин Буды, мы оказались на шоссе, идущем в направлении города Секешфехервара, находящегося в руках немцев. Следовательно, до передовой было уже не более тридцати пяти километров. Проехав Мартонварош, Барочку, Карольначек, мы свернули на Веленц. Здесь в плотном лесном массиве должна сосредоточиться 57-я арт-бригада.

Общая длина маршрута от графского имения Зичё через Будапешт, Мартонварош, Карольначек, Веленц до лесного массива восточнее Пати составляет 106 километров. Нужно срочно возвращаться и с наступлением сумерек вести сюда колонну полка.

– Итак, товарищи командиры, – обратился подполковник Шаблий ко всем присутствующим, – маршрут вам ясен? Здесь мы уже в непосредственной близости фронта. В зоне действия авиации противника и его дальнобойной артиллерии. Прошу вас быть предельно внимательными. Полк должен пройти без потерь, без отстающих, без аварий. Особенно прошу идти колонной на минимальном расстоянии в пределах Будапешта.

Обратно «шевроле» Панченко летел со скоростью метеора – так говорят, когда стараются передать на словах ощущение предельно возможной быстроты движения. Солнце жгло по-летнему, дороги просохли, и густой столб пыли вился следом за нами. Дорога всех уморила.

Колонна нашего полка покидает имение Зичё с наступлением сумерек. По графику первым выступил 211-й гаубичный полк. Через полчаса тронулись и мы. Ночной Будапешт при лунном свете производит сильное впечатление. Гигантские руины, зияющие черноты провалов, густые тени, совершенно фантастические силуэты одиноко стоящих разрушенных зданий и, наконец, старинная крепость на горе, перевернутая в водах Дуная своим отражением и дробящаяся всплесками лунных бликов, – все это напоминало романтическую сказку или средневековую легенду. Любоваться, однако, всем этим приходилось урывками – нужно постоянно следить за колонной полка, самому подавать сигналы и принимать ответные от дежурного хвостовой машины.

9 марта. Марш прошел без осложнений и на рассвете мы прибыли в назначенное место сосредоточения бригады – лесной массив восточнее населенного пункта Пать. Разместив автотранспорт, материальную часть и людей под прикрытием леса и, как говорится, придя немного в себя, мы вдруг обнаружили отсутствие 211-го гаубичного полка.

– Куда ж он подевался? – недоумевает Шаблий. – Они ведь вышли на полчаса раньше нас?

Высланные на поиски люди обошли весь лес вокруг, но гаубичников так и не нашли.

– Странно, – говорит Шаблий, – не может быть, чтобы мы перепутали место. Нет! Мы на месте! Но гаубичного полка-то нет?!

В начале одиннадцатого, в тот момент, как я собирался уже выезжать с Панченко в район Чаквара на предмет разведки пути, в полку появился начальник штаба бригады подполковник Бухвалов.

– Где гаубичный полк? – даже не поздоровавшись, спрашивает Бухвалов, не вылезая из «виллиса».

– Разве я командир гаубичного полка? – тихо и вежливо, но жестко и сухо переспрашивает Шаблий.

– Гаубичный полк шел впереди вашего!

Подполковник Шаблий молчал, и лишь тонкие волевые губы искривились в сдержанной усмешке. Бухвалов уехал.

А у меня свои дела и заботы: забрав людей, я выехал на Ловашберень и Чаквар. В районе Чаквара передовая проходит в четырех километрах. Нужно основательно и с толком изучить этот район, чтобы обезопасить полк от каких-либо неожиданностей и потрясений.

Вернувшись, я узнал, что 211-й гаубичный нашелся – он прибыл к месту сосредоточения бригады по шоссе среди безоблачного, ясного дня.

– Они выехали без предварительной рекогносцировки, – говорит Шаблий, – и двигались по Будапешту вслепую. Они не доехали до улицы Франца Иосифа, а свернули значительно раньше, и по такой же подковообразной магистрали выехали к мосту через Малый Дунай и прямиком махнули на Токоль, а не на Буду.

– Так ведь Буда-то на высокой горе, – удивился Коваленко, – а Токоль – на равнине?

– Какая разница, – смеется Шаблий, – очевидно, это их не смутило. И они, в нарушение всех норм маскировки, провели свой полк по открытой местности и демаскировали пункт сосредоточения бригады. Хорошо будет, если все так и обойдется.

Однако так просто это не обошлось – разведка противника обнаружила-таки движение колонны гаубичного полка. И к вечеру налетевшие «юнкерсы» сбросили свои бомбы вдоль дороги Веленц-Ловашберень, проходившей как раз через лесной массив, в котором и укрывалась вся наша бригада. В результате налета пострадал один миномет и автотягач. Среди личного состава потери понесли лишь мастерские капитана Богданова. Ранило несколько шоферов и убило мальчика-ленинградца, которого при мне в декабре 1944 г. провожала мать и которого Богданов пристроил у себя в качестве слесаря на, казалось бы, самое безопасное место. Он надеялся, что убережет для матери ее единственного сына, а случилось так, что он не довез его даже до передовой.

Шли разговоры и о потерях в пушечном и гаубичном полках. Но конкретными данными мы не располагали. Командир дивизии полковник Виндышев, опять-таки как говорят, крепко досадовал на командира 211-го полка подполковника Крочнева.

10 марта. Еще затемно полк прибыл в район деревни Чаквар. Расстояние тут от места последней стоянки всего 16 километров и времени на переход потребовалось немного. Автотранспорт и боевую технику укрыли в небольшом лесу. До передовой тут, как говорят, рукой подать, и нужно соблюдать предельную осторожность и внимание. После завтрака написал домой: «Не спал три ночи подряд: были учения. Намаялся сверх меры. Но забился в угол и уснул. Нашли, вытащили и опять в дорогу».

После завтрака, действительно, пришли от командира полка – собираться на рекогносцировку. В штабном фургоне небольшое совещание.

– Оборону на этом участке, – начал вводную командир полка, – занимают части 20-го и 21-го корпусов 4-й гвардейской армии. В ночь с 10 на 11 марта их сменит 347-й полк подполковника Киреева нашей 106-й дивизии.

По этому поводу командованием армии издан приказ: «В период смены и перегруппировки частей обратить особое внимание на обеспечение боевой готовности и прочной обороны. Во время смены стрелковых подразделений всю артиллерию иметь в готовности к немедленному открытию огня. Смену артиллерийских частей провести на сутки позже пехоты. Причем сменяемые артиллерийские части выводить побатарейно и, в зависимости от обстановки, – по-орудийно».

Таков приказ по армии, товарищи командиры. Каковы наши задачи? Сегодня мы проведем рекогносцировку. Согласно приказу, огневые позиции мы занимаем в ночь с 11 на 12 марта. Капитан Микулин: по связи есть специальное распоряжение – проволочную связь передавать в полном порядке с компенсацией кабеля по договоренности. Согласно данным разведотдела