Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин

ей время на раздумья. Что, если потеря паспорта и обратного билета были не случайностью, но зна́ком? «Возможно, это дело рук провидения, – писала Джудит, – и мне было суждено остаться».

Джудит поспевала за Пьером, который широкими шагами ходил между рыночных палаток. Он заехал за ней в шесть утра: им нужно было попасть на рынок, до того как все лучшие продукты раскупят. Джудит завороженно наблюдала за тем, как Пьер нажимает пальцем на бок рыбы. Он объяснил, что если бок расправится, то ça va bien, а если на нем останется вмятина, то рыба несвежая. Пьер выбрал несколько фунтов rascasse, grondin, dorade, turbot и merlan, – усмехнулся Пьер, – это только для супа». Затем они купили еще не освежеванных кроликов, висящих на крюках, и зелень – чабер, лук-шалот, фенхель и лук-порей, которые до сих пор были для Джудит в новинку. Они готовились к дебютному ужину организованного экспромтом клуба, в котором Джудит должна была выполнять роль су-шефа. Его запланировали спонтанно, под действием необузданной вседозволенности и фантазии, которые вызывал в молодежи послевоенный Париж. Но Джудит все еще точно не знала, что войдет в меню.[201][202], и каждую рыбину аккуратно упаковали в газеты. «Основным блюдом на ужин будет рыба?» – спросила Джудит. «Non, non, non[203]

Все началось ранее тем летом, когда Джудит столкнулась со своим знакомым из Нью-Йорка, Полом Чэпином, в офисе «Американ Экспресс» (American Express) на улице Скриб, популярном месте встречи среди молодых американцев за границей. Джудит и Пол познакомились в предыдущем году, когда тот стажировался в «Даблдее» во время каникул в Бард-колледже (Bard College). Он, как и Джудит, приехал в Париж отдыхать и решил остаться и отучиться третий курс в Сорбонне. Он пригласил ее на обед, а затем, не насытившись Джудит, на ужин в квартиру своей тети, где он жил.[204]

Тетей Пола была Маргерит Каэтани (в девичестве Чэпин), княгиня Бассиано и герцогиня Сермонеты[205]. Она родилась в обеспеченной семье из Коннектикута и в юном возрасте потеряла сначала мать, а затем и отца. В молодости она приехала в Париж изучать оперу и вышла замуж за итальянского аристократа. Каэтани купили роскошную квартиру в доме № 4 на улице дю Сирк и часто принимали у себя художников и писателей. Однако княгиня была не только покровительницей искусств, но и издательницей. В 1948 году она основала авангардный литературный журнал «Темные мастерские» (Botteghe oscure), в котором публиковались работы таких авторов, как Эдвард Эстлинг Каммингс, Марианна Мур, Мальро и Сартр. К тому моменту, как в их квартире обосновался Пол, Каэтани переехали в замок князя в его родной Италии. Их парижская квартира пустовала, не считая одной комнаты, которую княгиня сдавала ведущему затворнический образ жизни художнику-модернисту Бальтюсу.[206]

На хорошо оборудованной французской кухне Каэтани Пол приготовил для Джудит спагетти. Ей это показалось милым, но дилетантским и несуразным жестом. На стропилах сверкало столько изумительных медных кухонных принадлежностей, а он всего лишь сварил ей макароны. Ни этот ужин, ни сам Пол не могли сравниться с Пьером и его cuisine française. Однако Джудит стала часто ужинать у Пола, который приглашал к себе разные компании. Иногда она применяла полученные от Пьера знания на практике и сама готовила.[207]

Джудит нравилось общаться с Полом, но он не интересовал ее в романтическом плане так, как она его. Однако после того, как она потеряла сумочку, Пол сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться, – переехать к нему и не платить аренду.

Прежде чем принять решение, Джудит написала домой по поводу «мальчика из Барда» и его идеи о сожительстве[208]. В доме № 4 на улице дю Сирк часто собиралась отличная компания друзей, объясняла Джудит, и «обычно меня приглашают в качестве повара. Вчера, например, я приготовила вполне утонченный ужин». «Но самое главное – это то, что я здесь потрясающе счастлива, – продолжала она. – Почему-то меня ничто не тянет в Нью-Йорк. [Там] так суматошно и очень легко потеряться. Здесь же все гораздо проще, люди меньше стесняются, и можно выстроить себя как личность. И я правда обожаю французов – они умеют так прекрасно жить». Она написала, что начала искать работу и «если ничего не выйдет», то, возможно, откроет там «небольшой ресторанчик».

«Личность», «ресторанчик», «повар»! Филлис пришла в ужас. Они с Монти отправили Джудит телеграмму, в которой просили дочь немедленно вернуться. Она ответила, но адресовала письмо только Монти, надеясь на его сочувствие. «Я закинула столько удочек, что просто не могу потерпеть неудачу. Я не умру от голода, поскольку всегда могу подать документы в посольство – в этом меня убедили, – писала она. – Возможно, я рискую и окажусь не в таком приятном положении, как в “Даблдее”, но рисковать необходимо, ведь у этого столько преимуществ. В любом случае я отважная девушка. Не волнуйся. Очень тебя люблю»[209]. В субботу, 2 октября, Джудит собрала вещи и перевезла их с левого берега Сены на правый, в дом № 4 на улице дю Сирк.

Джудит с легкостью привыкла к новому месту и взялась за поиски работы. С августа она выполняла разные поручения для Людвига Бемельманса, автора и иллюстратора «Мадлен» (Madeline), а также по нескольку дней помогала разным писателям и издателям[210]. Платили немного, но Джудит считала, что подобные связи очень помогут ее «престижу». Она даже позвонила в офис журнала Vogue, надеясь, что сможет попробовать себя в качестве модели. Ей не нужно было зарабатывать много, ведь с жильем она уже разобралась.

Идея основать «Кружок на улице дю Сирк» (Cercle Rue du Cirque) зародилась в шутку[211]. Джудит и Пол считали, что не используют весь потенциал квартиры Каэтани. В ней было «столько комнат, такая большая кухня, гостиная с такими высокими потолками и изящным дизайном, что нам было жалко не закатывать в ней настоящие вечеринки», – впоследствии писала Джудит. Они с Полом подумали, что смогут заработать себе на пропитание, кормя других людей – превратив квартиру в нечто вроде гибрида между рестораном и салоном. Подобная деятельность на дому была запрещена, но ни Джудит, ни Пола не смущали юридические ограничения. У них уже было помещение и достаточно денег, чтобы покрыть траты на еду. Им нужен был лишь повар, и Джудит прекрасно знала, кого попросить. Поэтому утром в среду, 6 октября, она спорила с Пьером, который выбрал бутылку дорогого бургундского вина, но не для того, чтобы его пить, а чтобы мариновать в нем мясо на ужин. Джудит надеялась, что мартини будут хорошо продаваться. Им с Полом пришлось бы поднять цену на напитки, если они хотели выйти в ноль.

Вернувшись в квартиру, Пьер