Пролог. Документальная повесть - Сергей Яковлевич Гродзенский

Проучившись положенный срок в подготовительном классе, Яков в 1915 году был зачислен в гимназию. После установления советской власти в 1919 году гимназия была преобразована в рабфак. Мой будущий отец успел к этому времени окончить 4-й класс.

Одновременно с получением начального образования он начал подрабатывать, устроившись в сентябре 1918 года (в неполные 12 лет) заместителем секретаря в Горпарткоме. Эта служба продолжалась всего около трех месяцев – 25 декабря белогвардейцы (Сибирская армия Радолы Гайды) захватила Пермь, Городской партийный комитет спешно эвакуировался, а Яков остался без работы и своего символического заработка – 280 руб.

Вскоре Гродзенские решили перебраться в быстро растущий город Тюмень, ставший центром Тюменской губернии. Семья, в которой в этот момент было уже четыре сына, поселилась в угловом доме 36/16 улиц Архангельской и Войковской. (Здание не сохранилось.)

В Тюмени на общественных началах Яков организовал Центральный кружок юных любителей искусств и шесть месяцев был его председателем. Но как и где продолжать образование, и, кроме того, стало нужно самому зарабатывать себе на хлеб. В Государственном архиве Пермского края обнаружилось личное дело служащего Тюменского района лесных разработок Желескома Пермской железной дороги Якова Давидовича Гродзенского [ф. 223(742), оп. 1, д. 244], из содержания которого удается восстановить начало трудовой жизни подростка.

Из личного дела устанавливаем, что Яков обратился на биржу труда, указал в анкете дату рождения 21 сентября 1905 года, прибавил себе, таким образом, год, три месяца и один день для того, чтобы взяли хоть на какую-то работу. После томительного ожидания получил направление в Желеском – Комитет лесозаготовок и оборудования для железных дорог, образованный в 1919 году в системе Наркомата путей сообщения.

Фотография заявления

Я. Гродзенский на многое не претендовал, в заявлении 19 января 1920 года на имя «заведывающего» (так принято было писать в то время слово «заведующий») он просит принять в канцелярию Желескома на службу в качестве переписчика или конторского ученика. А «заведывающий» после рассмотрения анкеты и других документов зачисляет подростка на должность журналиста с окладом по седьмой категории – 920 рублей в месяц. Конечно, не Бог весть какие деньги в начале 1920-х годов, но, безусловно, это было существенной поддержкой скудного семейного бюджета. Так, не достигнув и 14 лет, мой отец начал трудовую жизнь.

Из Тюмени Гродзенские перебрались в Москву, мать занялась транспортировкой фруктов с Украины, а дети оставались под присмотром старшего сына. Однажды, когда Татьяна Львовна была в очередной «командировке» в Одессе, на них обратил внимание патруль ВЧК, принявший за беспризорников. Стандартное решение в то время: беспризорников – в детский дом. Т. Л. Старинская по возвращении готова была забрать их оттуда, но дети, согласившись со старшим братом Яковом, предпочли остаться на государственном обеспечении.

«С 1922 по 1924 год я воспитывался в 168 детском доме в Москве. В конце 1922 года я вступил в ВЛКСМ…» [Архив Прокуратуры СССР. Следственное дело П-28394. Т. 1, л. 35]. Отец с теплотой рассказывал о жизни в детском доме в Подкопаевском переулке, рядом со знаменитым еще тогда Хитровым рынком, по соседству с ночлежкой – Кулаковской, которая была прототипом ночлежки, описанной Максимом Горьким в пьесе «На дне».

В 1960-е годы мы с отцом прогуливались в окрестности Китай-города, и родитель показал мне здание, где когда-то помещался его детский дом. Думаю, что строение это существует по сей день, но найти его теперь самостоятельно вряд ли смогу.

Ровесниками трех братьев Гродзенских в детском доме были братья Ливчаки, и образовались три пары друзей: Яков дружил с Борисом, Марк с Глебом (1908–1975), Ефим с Иосифом (1914–2006).

У братьев Ливчаков было две старшие сестры: Надежда (1903–1994) и Вера (1904–1995). И Вера Федоровна, и Надежда Федоровна всегда подчеркивали, что мой отец им как брат. Помимо сердечной дружбы в детстве и юности, Яков Гродзенский разделил судьбу мужа Веры Федоровны – Симона Александровича Долгоплоска (старшего брата выдающегося химика академика АН СССР и РАН Б. А. Долгоплоска; 1905–1994) и мужа Надежды Федоровны – Владимира Робертовича Расса. И С. А. Долгоплоск, и В. Р. Расс были узниками ГУЛАГа. И потому понятна дарственная надпись, которую сделал мой отец на своей книге «Стойкость»: «Сестрам моим Наде и Вере Ливчак с чувством большой симпатии. 5.7.1970».

Надежда Федоровна окончила Московский художественный институт, а перед войной – курсы повышения квалификации художников. В конце 1960-х годов она была довольно известным московским живописцем и графиком. Название для одной из лучших ее работ «Новобранец пятилетки», ставшей визитной карточкой художницы Н. Ф. Ливчак, предложил Я. Д. Гродзенский.

Вера Федоровна Ливчак стала врачом. Теплые слова о ней можно найти в воспоминаниях академика А. Д. Сахарова: «Во время голодовки за состоянием моего здоровья наблюдала доктор Вера Федоровна Ливчак, ее нашла тогда Маша Подъяпольская, жена Гриши. Впоследствии мы очень сблизились с Верой Федоровной, вся наша семья» [ «Знамя», 1991, № 2, с. 189]. Это была первая голодовка протеста А. Д. Сахарова, о причинах которой он пишет там же: «Цель ее – привлечь внимание к судьбе политзаключенных … Голодовка была приурочена к пребыванию в Москве президента США Р. Никсона – это дало ей такую гласность, которой иначе быть не могло».

Н. Ливчак. Новобранец пятилетки

В 1989 году в кулуарах учредительной конференции историко-просветительского, правозащитного общества «Мемориал»[12] я, оказавшись рядом с Еленой Георгиевной Боннэр, сказал, что у нас с ней есть общая знакомая – Вера Федоровна Ливчак. Елена Георгиевна живо откликнулась:

– Вера Федоровна – близкий друг нашей семьи, один и самых порядочных людей, которых я встречала в жизни.

Я с удовольствием согласился с этой характеристикой. А много позднее я узнал о поистине героическом поведении Веры Федоровны в 1930-е годы.

Когда ее муж Симон Александрович Долгоплоск после восьмилетнего заключения был отправлен в ссылку в г. Боровск близ Соликамска (ныне – входит в Пермский край), Вера Федоровна немедленно отправилась вслед за ним. Позднее в качестве вольнонаемного терапевта работала в лагерной больнице в Ухте. По найденным в интернете воспоминаниям бывших заключенных, она делала все, от нее зависящее, чтобы облегчить их участь.

Зятем В. Ф. Ливчак оказался врач Меир Гельфонд (1930–1985) – разносторонне талантливый человек, один из лидеров борьбы за свободу выезда евреев из СССР в последней трети 1960-х годов и начале 1970-х годов. А началась его активная политическая деятельность еще во время войны. В конце 1944