Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

– Не вешай на стену фотографию, где Циолковский стар, – как-то сказал он Нине Ивановне, жене.

Люди с таким отношением к возрасту редко бывают долгожителями. Человек может обладать жизненной силой и в 80–90 лет, если ему откроется, что на самом-то деле ее источник – вне его физического тела.

* * *

Да, мать и отчим помогали, пока Сергей учился в Киеве. Как могли. Очень редко и понемногу. Он бабушке никогда не жаловался – перешитая из костюма отчима одежонка и хлюпающие башмаки сами ей потихоньку докладывали о его трудностях.

В квартире № 6 дяди Юры дома № 6 по Костельной улице – два номера опять складывались в цифру «66», как в Одессе на улице Островидова, напоминая о Ксане, – Сергею уже ночевать неловко: комната – проходная, он, конечно, мешает и дяде, и его жене. Были в Королеве, скрывающиеся под его характером, вспыльчивым и подминающим по себя окружающих, сердечная отзывчивость и способность к сочувствию. Видя, как по утрам мимо него пробирается жена дяди Юры, он решил: нужно снять комнату.

«Встаю рано утром, – написал он Марии Николаевне, – часов в пять. Бегу в редакцию, забираю газеты, а потом бегу на Соломенку, разношу. Так вот зарабатываю восемь карбованцев. И думаю даже снять угол»[16].

Новые ботинки мама обещала прислать, не прислала: видимо, у них с Гри плохо с деньгами. Мария Николаевна позже расскажет сыну, что, прочитав в его письме о разваливающейся единственной паре его обуви, продала в Одессе за 25 карбованцев дубовый стол и отправила ему деньги. Видимо, что-то помешало ей отослать их вовремя. Сергею пришлось поработать грузчиком – грузили сахар. Очень уставал, с непривычки все тело ныло. Зато деньги заплатили приличные – наконец-то купил он себе новые ботинки! А после Нового года снял угол в общежитии на Боггоутовской – совсем недалеко от института – за 8 карбованцев.

К воскресным встречам с бабушкой прибавились еще два добрых события: Сергей крепко сдружился со студентом Михаилом Пузановым и случайно на митинге Киевского ОАВУКа встретил одного из одесских гидровцев – Ивана Савчука.

И тут же проявил свои способности лидера: уговорил Ивана и его друга, бесшабашного летчика Алексея Павлова, конструировавшего свою авиетку – самолет небольших размеров с маломощным двигателем, присоединиться к ним с Пузановым и стать студентами Киевского политехнического института (КПИ). Тогда для людей со стажем, тем более летчиков, двери вузов были открыты.

– А что, – сказал Иван, – учиться мне нравится. И сам знаешь, какие люди КПИ окончили! Один конструктор Константин Калинин чего стоит! И первой авиеткой в России был самолет «Касяненко № 4» – наших киевских братьев Касяненко. А гидросамолетчик Григорович! Он ведь тоже выпускник КПИ! Иду!

– Да, институт наш! – поддержал друга Алексей Павлов. – Когда профессор Делоне еще в 1909 году организовал Воздухоплавательный кружок, так человек двести сразу набежало! Делоне сам и планеры мастерил.

– Читал я его брошюрку «Устройство дешевого и легкого планера и способы летания на нем», – сказал Сергей.

– Я и ректора знаю, – проговорил Алексей гордо, – Викторин Флавианович Бобров раньше возглавлял авиационный завод. Это он задумал создать в КПИ авиационное отделение. И летчиков любит!

– Учился тут и один оригинал, Игорь Сикорский, – засмеялся Иван Савчук, – из бамбука сконструировал биплан в своем сарае. Стал знаменитым! «Илья Муромец» – его самолет.

– Григорович тоже построил первый самолет в своем сарае, – улыбнулся Сергей. – Тогда еще слабо верили в авиацию.

Теперь на лекциях и семинарах сидели все вместе. Это придавало Сергею уверенности: рядом с ветеранами Гражданской, бывшими рабочими со стажем, он чувствовал себя неоперившимся птенцом. Некоторые его сокурсники – старше сорока! Михаил Пузанов тоже успел поработать на заводе и относился к Сергею как к младшему братишке. Правда, братишка весьма успешно в образовавшейся четверке верховодил – здорово придумал готовиться к зачетам всем вместе.

Он снова применил, как в одесской стройпрофшколе, «метод кооперации».

* * *

В феврале 1925 года Сергей записался на курсы инструкторов планерного спорта. Когда, просуществовав всего два месяца, институтские курсы распались, от строительства планеров студенты не отказались. Тем более что в Харькове на Всеукраинском конкурсе проектов рекордных и учебных планеров в группе учебных победил проект КПИ – планер КПИР-3.

Верховодили Степан Карацуба, соавтор КПИР-3, и старшекурсник Константин Яковчук, бывший летчик-испытатель, прославившийся рискованными полетами и увлекшийся в институте планеризмом. Студенты смотрел на Яковчука снизу вверх. Сергей буквально вживался в образ Яковчука, одеваться стал «под Константина» и, как отмечал Голованов, даже перенял у Яковчука «манеру разговаривать: точную, резковатую и категоричную».

Лист регистрации членов 1-й конференции планеристов. 13 апреля 1924 года

[РГАНТД. Ф. 211. Оп. 7. Д. 442]

Сергей Павлович, несомненно, был одарен артистизмом. Это отмечали и студенты КПИ, когда он веселил их хождением на руках, и те, с кем он работал, уже став Главным. Наверное, артистические способности передались ему по линии матери, ее выразительную декламацию стихов многие замечали. Сергей Павлович тоже любил и неплохо знал поэзию. Да и Мария Матвеевна, бабушка, была музыкальной и стремилась не пропускать театральные постановки в Купеческом собрании.

Желая подработать, Королев во время учебы в политехническом участвовал как артист массовки в съемках фильма «Трипольская трагедия» о расправе банды Зеленого (Данилы Терпило) во время Гражданской войны с комсомольцами и так вжился в образ, что саданул по-настоящему одного артиста, играющего бандита.

Изображал Королев, конечно, героического комсомольца. Любопытно представить, как бы он воспринял то, что на родине Зеленого установлен памятник – нет, не погибшим комсомольцам, а главарю их противников – самому атаману?

Правда, сомневающийся в некоторых фактах биографии Королева тот же Голованов и здесь высказал мысль, что участие в съемках – всего лишь миф, потому что ни Мария Николаевна, смотревшая фильм уже после смерти Сергея Павловича, ни жена Нина Ивановна, которой тоже показывали картину, в кадрах расправы на берегу Днепра сына и мужа не нашли. Иначе пишет о фильме «Трипольская трагедия» и о его просмотре Н.С. Королева: «Мария Николаевна вспомнила об этих съемках, и по ее просьбе нам показали фильм “Трипольская трагедия”. Мы с трудом, но все же нашли отца среди таких же, как он, “киноартистов”».

Удостоверение Губспортсекции о поручении С.П. Королеву работы по руководству в планерных кружках. 25 июля 1924 года

[РГАНТД. Ф. 211. Оп. 7. Д. 441. Л. 7]

Не стоит намеренно пристрастно комментировать расхождения. Мать, жена и дочь могли посмотреть «Трипольскую трагедию» вторично.