Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

федеральная комиссия. В адрес РАО «ЕЭС России», в мой личный и Барановского прозвучала острая, но не совсем обоснованная критика. Сосковец предложил снять меня и Анатолия Ивановича с работы. Вездесущая пресса по-своему трактовала мое отсутствие на заседании, утверждая, что будто бы я специально спрятался от начальственного гнева.

Вернувшись с похорон брата, я стал продумывать возможные варианты исхода развязанной против меня борьбы и способы предотвращения негативных последствий для энергетики и для себя лично. В апреле 1994 года я собрал в городе Пятигорске руководителей всех наших энергосистем, электростанций, ремонтных и строительно-монтажных организаций. Мы всесторонне обсудили создавшуюся ситуацию, а затем подготовили и подписали документ о создании электроэнергетической ассоциации — «Корпорация «Единый электроэнергетический комплекс» («ЕЭЭК»). За образец мы взяли Ассоциацию энергетиков США.

Кое-кто тогда увидел в наших действиях тайный умысел: дескать, корпорация возникла не зря, ей отведена роль защитницы моей персоны. Корпорация была создана с целью оказания общественной защиты интересов входящих в нее юридических лиц, лоббирования интересов энергетики в Администрации Президента РФ, Правительстве РФ, Совете Федерации РФ и Государственной Думе РФ, в субъектах Российской Федерации. Главная ее задача — сохранение Единой энергосистемы России и ее элементов, сохранение строительно-монтажных, ремонтных и машиностроительных организаций и комплексов, призванных эффективно способствовать ее функционированию.

Естественно, исходя из задач ассоциации, президентом корпорации избрали меня. Коллеги мне доверяли, и я старался их доверие оправдать. Но суровый рык, раздавшийся вскоре из поднебесных сфер, не позволил мне долго пребывать на лаврах. Из подписанного В. С. Черномырдиным постановления Правительства РФ я узнал, что мне объявлен выговор. В этом же документе председателю совета директоров РАО «ЕЭС России» А. Ф. Дьякову предписывалось снять с работы А. И. Барановского.

Мне ничего не стоило выполнить правительственное постановление. Но во мне заговорила оскорбленная честь. Уволить Анатолия Ивановича — означало признать и свою вину. Обсуждение этого вопроса я вынес на заседание совета директоров РАО «ЕЭС России». Итог был такой: восемь человек (с превышением в один голос) проголосовали против увольнения Барановского. Я направил в Правительство РФ докладную, в которой сообщил об отказе совета директоров РАО «ЕЭС России» снять А. И. Барановского с должности заместителя президента РАО «ЕЭС России» и объявлении ему выговора.

«Строптивое» поведение коллегиального органа управления акционерным обществом стало причиной «необъявленной войны», которую развязал против меня Сосковец. Ее холодное дуновение я чувствовал буквально из каждой щели. Но идти к нему на поклон я не собирался. В это время я назначил вице-президентом — главным инженером РАО «ЕЭС России» В. В. Кудрявого, прошедшего под моим началом немало должностей. Я знал о неустойчивости характера Виктора Васильевича. Но не разглядев в нем тогда элементы карьеризма, о которых мне говорил управляющий Мосэнерго Серебрянников, когда ставил вопрос об освобождении Кудрявого с должности главного инженера Московской энергосистемы, я перевел его на должность начальника Главного технического управления Минэнерго СССР. Нестор Иванович оказался прав.

Прошло некоторое время, и я отправился вместе со «свеженазначенным» Кудрявым на заседание, которое по инициативе профсоюзов проводил Сосковец. В повестке дня стоял острый вопрос: о неплатежах по заработной плате на предприятиях Министерства атомной энергии. Профсоюзы требовали снятия с должности министра Виктора Никитовича Михайлова. Конечно, проблема неплатежей за электроэнергию была общей головной болью. Поскольку за выработанную на атомных электростанциях электроэнергию расплачиваться с ними должны энергосистемы РАО «ЕЭС России», то в этой ситуации всю вину за накопившиеся неплатежи по заработной плате своему персоналу Минатомэнерго возлагало, естественно, на нас.

Мои объяснения Сосковец выслушал спокойно, без каких-либо «накатов». Я доложил график погашения задолженности, с которым он согласился. Но представители профсоюзов были непреклонны и продолжали требовать снятия министра Михайлова с работы.

Обстановка была накалена. Сидевший рядом со мной В. В. Кудрявый все время теребил меня, выражая желание выступить на этом совещании. Я спросил его:

— Что нового ты можешь предложить в этой ситуации? Лучше сиди и слушай.

Но он поднял руку и попросил слова. В своем выступлении Виктор Васильевич отошел от обсуждаемой темы. Он начал доказывать, как трудно приходится нам самим, энергетикам, что еще больше обозлило профсоюзников и обострило ситуацию.

Сосковец послушал его немного и резко спросил:

— Откуда взялся этот «свисток»? Уберите его отсюда! Кто его пустил сюда? Прошу больше не пускать!

Когда Кудрявый сел на свое место, я спросил его:

— Ну что, получил?

Позднее мне пришлось вместе с Олегом Николаевичем лететь в одном самолете на совещание по проблемам, связанным с проектом «Черноморское электроэнергетическое кольцо». В его работе принимали участие первые руководители России, Украины, Румынии, Турции, Албании, Греции, Грузии, Армении, Азербайджана. В российскую делегацию были включены Вагит Юсуфович Алекперов, один из заместителей председателя правления Газпрома и я. Удобно устроившись в хвостовой части Ил–62, я задремал. Вдруг словно что-то подтолкнуло меня. Я открыл глаза — и увидел перед собой Сосковца.

Мы поздоровались. Он сказал:

— Ну, Анатолий Федорович, спасибо! Молодец — не стал мельтешить.

Я ответил:

— Это не в моем характере. Мне больше нравится заниматься делом, а не перетряхиванием грязного белья в чужом сундуке.

— Все! — решительно тряхнул головой Олег Николаевич. — Будем работать.

С этого момента у нас установились хорошие деловые отношения.

Только улеглись страсти борьбы с первым заместителем Председателя Правительства России, как начался прессинг со стороны заместителя Председателя Правительства РФ Анатолия Борисовича Чубайса. За срывы в обеспечении электроэнергией потребителей Дальнего Востока он требовал снять с должности генерального директора Дальэнерго Ю. Д. Башарова.

Юрий Дмитриевич в энергетике Приморья был отнюдь не новичок. Как генеральный директор ОАО Дальэнерго, он знал все сильные и слабые места дальневосточной энергетики. Необузданность действий главы Администрации Приморского края Е. И. Наздратенко, обвинявшего во всем Центр, привело его к противостоянию с А. Б. Чубайсом. Посылая стрелы в такого специалиста, как Башаров, Чубайс хотел, естественно, наказать в первую очередь Наздратенко. Чтобы сохранить Башарова, я объявил ему выговор, но с должности не снял. Узнав о принятых мерах в отношении руководителя Дальэнерго, Анатолий Борисович со скрытым упреком сравнил мои действия с манерами типичного секретаря обкома партии.

Не каждый год оставляет в нашей жизни яркие отметины. Отдельные периоды времени протекают до того безлико, что порой бывает довольно непросто что-нибудь о них вспомнить. Но 1994-й — особый год в моей биографии. Навсегда ушел старший брат, и на свете из всей нашей семьи я остался один. Важной вехой в моей научной деятельности, длившейся более четверти века, стало избрание меня в последний день марта членом-корреспондентом Российской академии наук. Огромное удовлетворение приносили итоги успешной работы вновь созданной компании. Приятно было осознавать, что мы не ошиблись с созданием Российского акционерного