Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

Одним из положительных моментов возраставшей официальной роли принцессы Елизаветы можно считать преодоление ею своей хронической робости. В этом ей помогла королева. Как вспоминала леди Пруденс Пенн, бывшая другом Елизаветы на протяжении всей ее жизни, «мать советовала принцессе: “Входя в комнату, занимай середину дверного проема”. Королева имела в виду, что двигаться следует не так, словно оправдываешься, а так, будто ты здесь главная. Этот совет очень пригодился Елизавете II, и она пользуется им по сей день»25. Перемену заметила и Кроуфи. Из «довольно застенчивой маленькой девочки» Елизавета выросла в «очаровательную молодую девушку, которая в любой ситуации держалась уверенно, не испытывая неловкости»26 и умела «прекрасно поддерживать разговор»27. Алатея Фицалан Говард, бывшая лучшей подругой принцессы в военные годы, так описывала ее: «Из всех, кого я знаю, она меньше всех интересуется сплетнями. Она спокойна и сдержанна и никогда не стремится получить то, чего у нее нет; она довольствуется общением в семейном кругу, и ей не нужна компания вне этого круга. Она никогда не страдает, потому что сильные желания ей чужды»28.

Ограничения и осознание ответственности своего положения в военное время укрепили стойкость и сдержанность принцессы. Серьезную манеру поведения Елизаветы проницательно подметила первая леди США Элеонор Рузвельт. Во время своего визита в Британию в октябре 1942 года она остановилась в покоях королевы в разбомбленном и страшно холодном Букингемском дворце. Первой леди довелось дважды встретиться с 16-летней принцессой. Та как раз официально вступила во взрослый мир, зарегистрировавшись на бирже труда в Виндзоре. Во время визита Э. Рузвельт Елизавета энергично пыталась уговорить родителей позволить ей разделить трудности военного времени с другими девушками ее возраста, чему те противились. «Если бы она была дочерью кого-то за пределами дворца, я бы сказала, что это очень привлекательная, довольно серьезная молодая девушка с характером. Вопросы, которые она мне задавала о жизни Великобритании, были серьезными, над ними нужно было размышлять. Я не думаю, что ее держали в неведении относительно того, что происходило в стране. Да это было и невозможно – практически все окна в Букингемском дворце были разбиты!»29

Первая леди познакомилась с принцессой в ту пору, когда отец постепенно вводил Елизавету в свой закрытый мир правящего монарха. Происходило это с помощью красных ящиков, содержавших секретные документы, которые в бесконечном количестве присылали королю из кабинета министров и министерства иностранных дел для прочтения и подписи. В отличие от предыдущих монархов, в особенности от королевы Виктории и Георга V, которые очень неохотно допускали своих наследников к государственным делам, Георг VI очень ответственно и серьезно подходил к подготовке своей преемницы. Ф. Дж. Корбитт, проработавший в Букингемском дворце 20 лет в качестве заместителя координатора по снабжению, отмечал: «Я не думаю, что кто-то из английских монархов прошел такую подготовку к своим будущим обязанностям, какую прошла королева Елизавета при помощи отца. Отрадно было наблюдать, насколько хорошо они чувствовали себя в обществе друг друга»30.

Гибель дяди Георга, герцога Кентского, в авиакатастрофе еще раз напомнила принцессам о непредсказуемой и жестокой реальности войны. Это был первый за 450 лет случай смерти члена королевской семьи на военной службе. По жестокой иронии судьбы в ту трагическую неделю августа 1942 года король и королева планировали устроить шотландский бал в его честь.

Смерть герцога, огромные потери на фронтах как в стране, так и за ее пределами, а затем бомбардировки Лондона крылатыми ракетами («дудлбагами»), которых люди боялись больше, чем самого «Блица», заставили короля и королеву задуматься о мерах, которые следовало бы предпринять в случае их гибели. В июне 1944 года такая управляемая «жужжащая» ракета прямым попаданием разрушила Гвардейскую часовню вблизи Букингемского дворца, в результате чего погиб 121 человек, как военных, так и гражданских, а сотни людей оказались в ловушке под обломками. После этого случая королева написала своей старшей дочери письмо с указаниями о том, что следует предпринять в случае, если немецкий «самолет-снаряд» «прикончит» ее величество. Под обычной легкой и веселой манерой письма королевы скрывалась серьезная озабоченность. «Будем надеяться, что этого не произойдет, но я знаю, что ты всегда поступишь правильно, будешь помнить о необходимости держать себя в руках, быть верной своему слову и оставаться любящей и приветливой. Мама»31.

Мысли о смерти посещали тогда каждого. В июле того же года, незадолго до секретной поездки в Италию для встречи с войсками, король оставил жене инструкции о том, где ей надлежит жить в случае, если он не вернется.

Спокойный и сдержанный характер принцессы как нельзя лучше соответствовал атмосфере военного времени, требовавшей терпеливости в принятии лишений и способности приспосабливаться к обстоятельствам. В то же время Елизавету все сильнее охватывало желание расправить крылья. Принцесса задыхалась в тисках тех предосторожностей, которыми ее окружили. Друг семьи Вероника Маклин писала: «Спокойная решительность – эта черта ее характера, которая, возможно, передалась ей от терпеливого и твердого отца – начала проявляться уже в то время»32.

Юная принцесса ездила в Лондон на ужины, в театры и на концерты, с сопровождающими или в составе группы. Она впервые услышала оперу в театре Sadler’s Wells – это была «Богема» Пуччини. В другой раз она поехала на концерт в Королевский Альберт-Холл, в котором играли произведения Баха и Генделя. Вместе с сестрой они с удовольствием пели в мадригальном хоре под руководством доктора Уильяма Х. Харриса, органиста часовни Святого Георгия в Виндзорском замке. Началось это увлечение со знакомства на одном из уроков музыки с «Книгой Миледи Невилл» – сборником произведений для вирджинала, написанных композитором XVI века Уильямом Бэрдом. В результате по приглашению доктора Харриса принцессы стали каждую неделю петь в хоре вместе с гвардейцами и студентами Итона.

Елизавета была музыкальна от природы, поэтому не удивительно, что в мае 1943 года, вскоре после того, как ей исполнилось 17 лет, принцесса стала президентом Королевского колледжа музыки.

Случались и неудачи. Поэтический вечер в Виндзорском замке, организованный другом королевы Осбертом Ситвеллом, с треском провалился. Одна из поэтесс оказалась неосторожной в употреблении алкоголя, и ее пришлось вывести со сцены; тщедушного Уолтера де ла Мара во время выступления совершенно скрыла кафедра, а еще один поэт декламировал свои стихи так долго, что в конце концов его попросили закруглиться. Принцессы едва удерживались от смеха. Много лет спустя королева, ставшая к тому времени королевой-матерью, описывала еще один насмешивший всех эпизод биографу А. Н. Уилсону: «Перед нами стоял этот довольно мрачный