«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

знал: дело совсем не в том, что я был выходцем из консервативной буржуазной семьи и что Рихард не доверял мне. Просто он был таким человеком, который не принадлежал себе».

Спустя несколько десятилетий, в 1964 г., Эрих Корренс, профессор, председатель Национального совета Национального фронта ГДР, в своём интервью отметит: «Влияние Рихарда Зорге на всех людей, с кем ему доводилось встречаться, было колоссальным. И кто знает, может, и я не стал бы тем, кто я есть, не будь Рихарда».

Во Франкфурте-на-Майне супруги организовали в помещении бывшей конюшни литературно-научный салон. «В парке возле особняка какого-то франкфуртского патриция нам, несмотря на инфляцию и трудности с жильём, удалось отыскать пустующую конюшню с жилыми помещениями для конюхов, – вспоминает Кристина Зорге. – Мы переделали всё это в оригинальный летний домик; один из друзей, художник, выкрасил в нём комнаты: одну в красный, другую в жёлтый, а третью в голубой цвет. Марксизм Ики, к счастью, не исповедывал аскетизм и бедность, хотя у него никогда не было стремления ни к деньгам, ни к имуществу… Он любил глубокую русскую печаль, был отзывчивым, но без сентиментальности, помогал коллегам в трудные дни и с жаром писал о пролетариях. Разумеется, он приводил с собой гостей из числа коллег по работе в редакции: они выпивали, много курили… Он любил кошек и собак и играл с ними, как мальчишка… Не будучи особо разборчивым в еде, он, тем не менее, с удовольствием готовил. Его меню было не очень обширным, однако, определённо, больше моего… Если блин разваливался, он мрачнел, его не утешало даже, если я называла бесформенное произведение его кулинарного искусства королевским блюдом…»

Постоянными гостями четы Зорге были такие неординарные и очень разные люди искусства, как композитор Пауль Хиндемит, поэт Стефан Георге, художник и карикатурист Георг Гросс, которого друзья называли «Домье или Гойей современности».

В 1923 г. Рихард Зорге знакомится с директором Московского института К. Маркса и Ф. Энгельса Д. Б. Рязановым[272], который занимался в Германии поисками и изучением документов, относившихся к деятельности I Интернационала. Рязанов обратился к Рихарду за помощью, так как предполагал, что в архиве его знаменитого двоюродного деда Фридриха Адольфа Зорге должны были храниться письма к нему Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

Незадолго до смерти Фридрих Зорге передал немецкому издателю Францу Мэрингу адресованные ему (и не только ему) письма лидеров международного рабочего движения, которые были опубликованы в Штутгарте в 1906 г. А год спустя, в 1907 г., в Петербурге увидело свет русское издание книги «Письма И. Ф. Беккера, И. Дицгена, Ф. Энгельса, К. Маркса и др. к Ф. А. Зорге и др.». Предисловие к книге было написано Н. Лениным (В. И. Лениным), который подчеркнул, что собрание писем вождей международного рабочего движения «…представляет из себя необходимое дополнение к нашей передовой марксистской литературе».

Из 217 опубликованных писем (всего их в распоряжении Фридриха Адольфа Зорге имелось несколько сотен), подавляющее большинство было адресовано самому Зорге, в том числе 28 писем от Маркса и 112 писем – от Энгельса. Даже «г-жа Маркс» отправила ему из Лондона одно письмо.

Всю переписку сам Фридрих Зорге разбил на две части: одна из них охватывала период «до смерти Карла Маркса» (1867–1883), другая – «до смерти Фридриха Энгельса» (1884–1895).

Оба классика марксизма, обращаясь к своему корреспонденту, не отличались особой оригинальностью и называли его «Дорогой Зорге!», «Дорогой друг!» – Карл Маркс и «Дорогой Зорге!» – Фридрх Энгельс. Более разнообразно свои письма подписывал Маркс: «Вам дружески преданный Карл Маркс», «Весь Ваш Карл Маркс», «Salut. Ваш К. М.». Зато Энгельс, судя по его подписям в письмах, был более близок к Фридриху Адольфу Зорге: «Твой Ф. Энгельс», «Твой Ф. Э.», «Сердечный привет, твой Фр. Энгельс».

По утверждению отдельных источников, два или три письма Маркса к деду Рихарда были «найдены» и переданы гостю из Москвы. Весьма сомнительное заявление, так как обширную библиотеку, а также оригиналы своей переписки с вождями международного рабочего движения видный социалист Фридрих Альберт Зорге завещал Нью-Йоркской публичной библиотеке. «Оригиналы, за исключением одного или двух писем к Больте, будут в недалёком будущем переданы New York Public Library, где их в своё время и можно будет видеть», – писал ещё при жизни сам Фридрих Зорге.

Как бы то ни было, расставаясь, Рязанов пригласил Рихарда Зорге на работу в свой институт.

Между тем в апреле 1924 г. на IX съезде КПГ во Франкфурте-на-Майне произошло событие, которое перевернуло всю жизнь Зорге. После революционных событий октября 1923 г. коммунистическая партия была объявлена вне закона. Хотя запрет и был снят 1 марта 1924 г., съезд проводился нелегально, так как охота на коммунистов велась по-прежнему. Так же нелегально на съезд прибыла и представительная делегация руководства Коминтерна в составе Д. З. Мануильского[273], С. А. Лозовского[274], И. Пятницкого и О. Куусинена.

Центральной темой дискуссии на съезде стал вопрос о поражении в октябре 1923 г. Ещё в январе 1924 г. на бурном заседании Президиума Исполкома Коминтерна виновниками неудачи были объявлены Карл Радек, Генрих Брандлер и главный теоретик КПГ Август Тальгеймер. По мнению Г. Зиновьева, они скатились в болото оппортунизма, слепо доверившись социал-демократам и «единому фронту сверху». На франкфуртском съезде «левые», возглавляемые Аркадием Масловым и Рут Фишер, обвинили руководство КПГ в неспособности организовать подготовку вооружённой борьбы и в неумении в нужный момент возглавить эту борьбу. Они осуждали «октябрьское отступление», доказывая, что необходимо было перейти в наступление. «Провинившиеся» руководители были отправлены в отставку – в Москву, и руководство компартией было передано Аркадию Маслову и Рут Фишер.

Рихард Зорге был не только делегатом съезда, он получил ещё задание опекать советскую делегацию. Зорге обеспечивал их безопасность, подбирал им нелегальное жильё, отвечал за питание. Впоследствии он вспоминал: «Четыре или пять дней они жили на моей квартире». Видимо о них вскользь упоминает Кристина в своих воспоминаниях о франкфуртском периоде жизни: «…В это же время у нас впервые появились русские. Вспоминанию себя сидящей на нашей лиловой софе и грызущей орехи, которые они принесли с собой…»

На партийном съезде Зорге был единственным доктором наук, а ему поручают отвечать за безопасность представителей Коминтерна из Москвы, отвлекая тем самым от участия в партийных дискуссиях в полной мере. Отвечать за безопасность – ответственная задача, но не для человека его масштаба. Его как будто испытывают на прочность и как будто подталкивают к отъезду из Германии. И происходит то, чего от Зорге ожидали.

Знакомство с членами делегации привело к тому, что молодой, высокообразованный, энергичный и обаятельный немец был взят на заметку руководством Коминтерна, и Рихарду было предложено переехать в Москву, где его невостребованные способности и опыт могли пригодиться для работы в Коммунистическом интернационале. Немаловажным для членов