Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко

выставить ряд больших плакатов и напомнить тексты Маяковского, для которых Александр Михайлович их делал, но тем не менее кое-что здесь имеется на выставке, кое-что имеется в альбомах, так что это можно восполнить.

Я хочу напомнить вам ряд рекламных текстов, которые покажут прелесть этой стороны деятельности Маяковского и поднимут в нашем представлении огромную работу, которую проделал он в содружестве с А.М. Родченко.

Резинотрест

Дождик, дождь, впустую льешь,

Я не выйду без калош.

С помощью Резинотреста

Мне везде сухое место.

Без калош элегантней? Это ложь.

ВСЯ элегантность от наших калош.

<..>

Товарищи девочки, товарищи мальчики,

Требуйте у мамы эти мячики.

От игр от этих стихают дети,

Без этих игр – ребенок тигр.

Лучших сосок не было и нет,

Готов сосать до старости лет.

Чаеуправление

Присягну перед целым миром:

Гадок чай у частных фирм.

Чудное явление – Чаеуправление,

Сразу видно – чай что надо,

Пахнет дом душистым садом.

Ребенок слаб и ревет, пока он

Не пьет по утрам наше какао.

От чашки какао бросает плач,

Цветет, растет и станет силач.

У Чаеуправления внимательное око:

Мы знаем, вам необходимо Мокко.

ГУМ

Нет места сомнению и думе —

Всё для женщины только в ГУМе.

Дайте солнце ночью! Где найдешь его?

Купи в ГУМе! Ослепительно и дешево.

Всё, что требует желудок, тело или ум, —

Всё человеку предоставляет ЦУМ.

МОСПОЛИГРАФ

У бумаги без печати никаких прав.

Печати делает Мосполиграф.

Даешь карандаши,

Которые хороши!

Печать – наше оружие.

Оружейный завод – Мосполиграф.

МОССЕЛЬПРОМ

Нигде, кроме

Как в Моссельпроме!

Нами оставляются от старого мира

Только папиросы «Ира».

Печенье чайное

Зовете вы или не зовете,

Просите или не просите,

Но к вам обязательно

Приходят гости.

Иллюстрация для столовой «Прага»

Где провести сегодня вечер?

Где назначить с приятелем встречу?

Решения вопросов

не может быть проще:

«Все дороги ведут…»

На Арбатскую площадь…

Здоровье и радость —

высшие блага —

в столовой «Моссельпрома»

(бывшая «Прага»).

Там весело, чисто,

светло, уютно,

обеды вкусны,

пиво не мутно.

Там люди

различных фронтов искусств

вдруг обнаруживают

общий вкус.

Враги

друг на друга смотрят ласково —

От Мейерхольда

до Станиславского.

Там,

если придется рядом сесть,

Маяковский Толстого

не станет есть.

А оба

заказывают бефстроганов

(не тронув Петра Семёныча Когана).

Глядя на это с усмешкой, —

и ты там

весь проникаешься аппетитом.

А видя,

как мал поразительно счет,

требуешь пищи

еще и еще.

Все, кто здоров,

весел

и ловок,

не посещают других столовок.

Черта ли с пищей

возиться дома,

если дешевле

у «Моссельпрома»…

[Аплодисменты]

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

Товарищи, разрешите собрание на этом считать закрытым. Приглашаю ознакомиться с выставкой А.М. Родченко.

Послесловие

Что есть жизнь художника, дизайнера, фотографа – творца визуальности с точки зрения времени?

О жизни фотографа очень точно сказал Уильям Кляйн, отметив, что она вся укладывается в несколько секунд, если брать во внимание самые известные, эффектные снимки. Выдержка каждого – доли секунды; если их сложить вместе, мы получим ряд фотографий, отмеряющих время.

Дизайнер создает новую действительность – через предметно-бытовую среду и объекты печатной, а теперь и цифровой культуры. Наверное, его время исчисляется сроком службы, долговечностью и жизненной необходимостью созданных им вещей, уникальностью их функционала.

Художник думает о вечности. О картине как портале в иную «вселенную», где мир устроен согласно придуманным им законам.

Совмещающий же множество созидательных, как бы сказали сегодня, креативных профессий, оказывается вписан во все «временные рамки», в его работах сохраняются и мгновение, и вечность, и повседневность.

Дневники и письма сберегают время по-своему – становятся документальной кинолентой, фильмом, в котором смонтированы друг за другом реальные фрагменты дней. Ритм письма совпадает с ритмом чтения, время, обозначенное через слова в записях художника, оказывается тождественно времени, которое проживает читатель. Открывая записи, мы открываем дверь в мастерскую, садимся вместе с их автором за письменный стол…

Александр Родченко вел дневник с ранней юности и одновременно с увлечением читал мемуары художников – письма Ван Гога к брату Тео. Его интересовало не только искусство как продукт творчества, но, наверное, даже в большей степени личности художников. На столе в его комнате, когда он учился в Казанской художественной школе, стоял карандашный автопортрет Михаила Врубеля. Не одна из его знаковых работ, а именно лицо Врубеля, кумира молодого поколения художников, сопровождало Родченко.

В его понимании искусство, творчество тесно связано с личным мироощущением мастера-творца, его мировоззрением, отношением к происходящим событиям. Оно неотделимо от жизни как таковой, а сам художник становится неотъемлемой частью некоего глобального «действа» – и режиссером, и участником единовременно. В этом – дух эпохи: именно так вели себя русские футуристы, приезд которых в 1914 году в Казань произвел неизгладимое впечатление на Родченко. Созидатель, делатель, изобретатель – именно таким и должен быть настоящий художник. А еще – организатором своей жизни и своего рабочего пространства.

В 1919 году, для Х Государственной выставки, которая вошла в историю как своеобразное противостояние Анти (Родченко) и Малевича, он переписал от руки на лист бумаги, близкий по формату к А0, текст Велимира Хлебникова. Это было обращение к участникам Азийского съезда, сочиненное поэтом тремя годами ранее, список вопросов, которые тот считал необходимым обсудить на потенциальной встрече азийских юношей. Первым пунктом значится:

«Союзная помощь изобретателям в их войне с приобретателями», вторым – «Основание перваго высшаго УЧЕБНА будетлян». Он состоит из нескольких (13) взяты в наймы (на 100 лет) у людей пространства владений, расположенных на берегу моря или среди гор у потухших вулканов в Сиаме, Сибири,