Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

Ограничивается ли деятельность М. К. как театрального рецензента и кинокритика этими публикациями? Позволительно предположить, что он откликался (печатно) и на другие понравившиеся ему (или, напротив, его возмутившие) спектакли и кинофильмы, публикуя свои отзывы в хабаровских, читинских или иркутских газетах без подписи или под псевдонимом.

Говоря о разностороннем участии М. К. в культурной жизни Иркутска 1920‑х гг., нельзя не сказать также о его роли в формировании Иркутской картинной галереи (с 1990 г. – Иркутский областной художественный музей им. В. П. Сукачева). Новейшая история Иркутского музея, восходящая к частному собранию В. П. Сукачева, начинается, собственно, в 1920 г. – после того как в Иркутске прошла национализация частных коллекций и собрание Сукачева вошло в качестве отдельного подразделения в состав Научного музея ВСОРГО (позже – Музей народоведения, еще позже – Иркутский областной краеведческий музей). Здесь, в бывшем особняке И. М. Файнберга, располагалась галерея живописи, состоящая из семи отделов, а в 1936 г. на ее основе был создан областной художественный музей, подчиненный Управлению по делам искусств Иркутского краевого исполкома.

Первым хранителем картинной галереи областного музея (после ее национализации в 1920 г.) был художник, скульптор и архитектор К. И. Померанцев (1884–1945); в 1926 г. его сменил Б. И. Лебединский, занимавший эту должность до 1932 г. К делам картинной галереи был подключен и М. К., всегда полагавший, что музейное строительство, особенно «на местах», – важнейшая часть краеведческой работы. Еще в 1916 г., призывая красноярцев увековечить память В. И. Сурикова, он предлагал создать в местном музее «Суриковскую комнату» и поднимал вопрос о необходимости «всенародной подписки в Сибири на приобретение суриковских картин»[60]. Уместно вспомнить также его выступление в Русском географическом обществе 24 марта 1917 г. в прениях по докладу Н. М. Могилянского.

Первые попытки М. К. пополнить фонды Иркутского госмузея относятся, по-видимому, еще к концу 1925 г. Сохранилось официальное письмо к нему от дирекции Музея с датой 29 ноября 1925 (?) г. (М. К. находился тогда в Ленинграде):

Иркутский государственный музей просит и уполномочивает Вас выяснить возможность пополнения художественных научных коллекций и библиотеки Музея из центральных фондов, возбуждать, с целью получения их, ходатайства, получать и отправлять их, производя расходы в соответствии с известными Вам средствами Иркутского Музея, а также выяснить вопросы о получении целевых ассигнований Главнауки на издательство и научно-исследовательские работы (67–13).

В июне 1927 г., в связи с декретом Совета народных комиссаров об использовании всех ресурсов страны для развития промышленности, было принято решение об усилении экспорта предметов старины и роскоши. Началась ликвидация Государственного музейного фонда[61], сложившегося за годы революции и Гражданской войны, и распродажа ценностей через Внешторг за границу. В процессе ликвидации сокровища Музейного фонда стали распределяться по другим музеям, в том числе и провинциальным. Именно тогда Краеведческий музей ВСОРГО предпринял ряд конкретных действий, направленных на то, чтобы обогатить иркутское собрание.

В иркутских архивах сохранились свидетельства непосредственного участия М. К. в этих событиях. Так, на первом заседании совета картинной галереи 31 марта 1927 г. было признано целесообразным командировать М. К. Азадовского в Москву и выдать ему «соответствующий мандат»; цель командировки – отбор произведений Музейного фонда для Музея ВСОРГО[62].

12 июня 1927 г. Иркутский государственный областной музей, «озабоченный получением выделенного ему художественного фонда», сообщает в Главнауку (Главное управление научными, научно-художественными и музейными учреждениями), что профессору М. К. Азадовскому, члену художественного совета при картинной галерее, поручается «выяснить вопросы, касающиеся передачи этого фонда в музей и отправки его в Иркутск». В обращении содержалась просьба «не отказать проф<ессору> М. К. Азадовскому в содействии и в сообщении относящегося к делу материала». Письмо было подписано заведующим Н. Н. Козьминым (должно быть, ввиду отсутствия Лебединского)[63]. В тот же день и за той же подписью музей направляет М. К. официальное письмо, подтверждающее его полномочия: «…Выяснить вопросы, относящиеся к передаче художественного фонда, выделенного Иркутской картинной галерее, и возможности отправки его в Иркутск». А в случае «выяснившейся возможности» – организовать пересылку[64].

В первой половине октября 1927 г., находясь в Москве и Ленинграде, М. К. вплотную занимается делами иркутского музея. 4 октября 1927 г. помощник начальника Главнауки Наркомпроса М. П. Кристи (позднее – директор Третьяковской галереи) направляет директору ленинградского отделения Музейного фонда Д. М. Максимову распоряжение «О допуске к отбору вещей из музфонда представителя Государственного Иркутского областного музея т. М. К. Азадовского». А протоколы заседаний совета картинной галереи свидетельствуют, что М. К. отбирал работы из Музейного фонда и в Третьяковской галерее[65].

15 октября М. К. отправляет в Иркутск телеграмму следующего содержания:

Ввиду предстоящей ликвидации фондов необходимо спешно отправить отобранные картины иначе потеряем уполномочьте отправить наложенным платежом пересылку телеграфируйте Москва Воздвиженка 7 Ваксбергу[66] мне выезжаю Иркутск понедельник[67].

В ответ Козьмин телеграфирует: «Музей уполномочивает Вас отправить наложенным платежом отобранные картины»[68].

В результате, добившись передачи в Иркутск ряда произведений живописи и графики из Государственного музейного фонда, М. К. занялся их отбором и отправкой. Процедура перемещения работ отражена в сохранившейся переписке Главного управления Наркомпроса, Музейного фонда и Иркутского краеведческого музея с октября 1927 г. по март 1928 г. В декабре 1927 г. ряд отобранных произведений привез в Иркутск Б. И. Лебединский.

Таким образом, уже в начале 1928 г. иркутская картинная галерея, как сообщает А. Д. Фатьянов (1915–2001), летописец и директор Иркутского художественного музея в 1946–1977 гг., «пополнилась богатым собранием произведений живописи, графики и предметами декоративно-прикладного искусства России, Европы и Востока из Государственного музейного фонда»[69]. Благодаря этому пополнению (к сожалению, Фатьянов не упоминает о роли М. К.) «появились полотна С. Виноградова, С. Жуковского, К. Коровина, Б. Кустодиева, И. Левитана, В. Соколова, А. Степанова и др. Ценным тогда пополнением были и картины художников-передвижников И. Шишкина „Перелесок“ и В. Поленова „Христос и грешница“ (уменьшенный вариант картины, находящейся в Русском музее). Тогда же прибыло большое собрание зарубежного фарфора, русского стекла и предметов камнерезного искусства»[70].

Попытаемся выяснить, какими именно произведениями живописи обогатился Иркутск при посредничестве М. К. Опираясь на печатный каталог Иркутского художественного музея, мы полагаем, что почти все поступления из Государственного музейного фонда в начале 1928 г. – результат его хлопот и переговоров в Москве и Ленинграде. Итак:

1) Ф. С. Рокотов. Портрет великого князя Александра Павловича в детстве.

2) В. Л. Боровиковский. Портрет великой