Дневник. Том III. 1865–1877 гг. - Александр Васильевич Никитенко

причиною этого, по крайней мере в сословии более образованном, увеличившиеся, вследствие новых потребностей, желания, без средств удовлетворить их, или слабость характера, не имеющая нравственно-религиозной поддержки при известном развитии понятий?

17 декабря 1873 года, понедельник

На днях только удостоверились, что в Самарской губернии действительно свирепствует голод уже с самого начала осени, а то губернатор Климов доносил, что все обстоит благополучно. Министерству, занятому важным делом меблирования квартиры своего министра, конечно, не до того было, чтобы думать о голоде самарцев и других, так как само оно пребывает в вожделенной сытости.

Вот и Федор Федорович Сидонский умер. На днях его хоронили. Он был болен всего дня два: его сразила жаба. Говорят, после него осталось денег двугривенный.

В недавнее время произошло столько смертей, более или менее неожиданных, что мысль о смерти невольно западает в душу. Люди моих лет очень часто умирают — мысль эта стала нередко посещать меня. Люди почти никогда не бывают готовы к ней. То того не успели они доделать, то в том раскаяться или то или это исправить, не успели и семейства обеспечить и проч. Я совершенно нахожусь в том же положении. Вот и тело видимо изнашивается: то там, то здесь появляются на нем прорехи, требующие медицинской починки.

19 декабря 1873 года, среда

Собрание литераторов в квартире В. П. Гаевского по поводу издания литературного сборника в пользу голодающих самарцев. Назначен, между прочим, издательский комитет, членами которого были большинством голосов избраны: Краевский, Гончаров, Некрасов и я. Прежде были еще избраны князь Владимир Петрович Мещерский казначеем, а Ефремов — секретарем. Всех литераторов в сборе было 27 человек. Поздно уже пришел Микешин для совещания о присоединении к нашему сборнику художественного альбома. Сборник наш назван «Складчиной».

Иные слишком доверчиво принимают известное правило, что все люди, как существа несовершенные, подвержены разным недостаткам и слабостям, и вследствие этого слишком легко смотрят на собственные свои недостатки и слабости и простирают пределы их гораздо далее неизбежного…

24 декабря 1873 года, понедельник

Я не намерен нынешний раз присутствовать на академическом акте, предоставив чтение моего отчета Я. К Гроту. Сегодня я отослал Гроту мое сочинение. В нем, кроме отчета, три биографических очерка, или, лучше сказать, характеристики, умерших наших членов-корреспондентов: Бенедиктова, Тютчева и Максимовича.

25 декабря 1873 года, вторник

Рождество Христово. Среди всяческих колебаний и недоумений, возбуждаемых в нас различными влияниями со стороны внешнего порядка вещей и со стороны собственной нашей мыслительности, мы должны отыскать в себе точку опоры для своих действий — и, как эта точка опоры, по свойству разума нашего, не может не находиться в отношении к всеобщему, то тут естественно открывается необходимость в высших истинах или понятиях, составляющих одно с этим всеобщим.

26 декабря 1873 года, среда

В Государственном совете были, по поводу окончательных суждений…

31 декабря 1873 года, понедельник

Конец 1873 года.

1874

1 января 1874 года, вторник

Часа за три до Нового года я получаю от И. Д. Делянова карточку с следующим надписанием: «И. Д. Делянов спешит поздравить с орденом Белого Орла». Это меня крайне удивило. Правда, месяца за два перед этим В. Я. Буняковский объявил мне, что меня хотят представить к Белому Орлу. Я счел это за простое предположение или желание доброго Виктора Яковлевича и забыл про это. Если это награда за какие-нибудь особенные заслуги, то я совершенно ее не заслуживаю; если же это так, за простое продолжение службы, заурядная форма, то что же она значит? А теперь вот я и получаю поздравление, как за совершившийся факт.

У меня для встречи Нового года была приготовлена, по обыкновению, бутылка шампанского, и мы, то есть я и мои домашние, встречали его с бокалами довольно живо, если не весело, и просидели до половины второго часа ночи.

Глаза мои не совсем оправились, особенно левый глаз, и доктор Блессиг не велел мне еще выходить на воздух до среды, когда он обещал приехать.

Редко власть принадлежит умнейшим, еще реже людям честным. Но людям того и другого рода вместе почти никогда.

4 января 1874 года, пятница

Сегодня напечатан в газетах манифест о военной повинности, а в «Голосе» хвалебная, впрочем умная и дельная, статья об этом законе.

6 января 1874 года, воскресенье

Бесконечные толки о манифесте. Нет ни одного человека, который бы не был изумлен им и не выражал неудовольствие.

Ни один из правительственных актов в настоящее царствование не был неудачнее, не исключая и постановления о греческом языке. Неудовольствие общее. И редакция манифеста плоха. Говорят, его писали тучи государственных мужей. Но публика приписывает его Валуеву. Во время совещаний о нем сильно восставали против него князь Горчаков, Милютин, великий князь Константин и наследник. Первый говорил, что манифест произведет странное впечатление в Европе, которая до сих пор считала наше правительство сильным и вовсе не нуждающимся в пособии какого-нибудь сословия; теперь же оно признает свое бессилие для борьбы с каким-то злом, которое вовсе не такого свойства, чтобы требовать чрезвычайных мер. Великий князь говорил много в таком же духе.

7 января 1874 года, понедельник

В газетах рассказывают странные вещи о беспорядках в управлении Медицинской академии. Все это направлено против военного министра, с которым министр народного просвещения пререкался жестоко по поводу военной повинности. Последний был против льгот по образованию; Милютин их отстаивал и успел отстоять. Затем министр народного просвещения употребляет все свои усилия, чтобы Медицинскую академию взять в свои руки; вот из-за чего возникла новая борьба. Говорят, управление этим заведением действительно страдает большою неурядицею, что приписывают начальнику его, Козлову. Но как же мог допустить это такой умный человек, как Милютин?

8 января 1874 года, вторник

Получил приглашение на обед во дворец 11-го числа по случаю бракосочетания великой княжны. Не поеду. Да и мундир мой плоховат для такого торжественного дня.

5 февраля 1874 года, вторник

Странная зима — она вся состоит из скачков: оттепель до того, что начиналась езда на дрожках дня три или четыре, потом мороз, доходивший иногда градусов до 10, тоже дня два или три, потом снова оттепель, и т. д. Доходило нередко и до дождя.

8 февраля 1874. года, пятница

В пользу голодающих самарцев литераторы предприняли издать сборник и назвали его «Складчиной». По этому поводу было собрание и избрали в издательский комитет меня, Гончарова, Краевского и Некрасова; князя Мещерского казначеем и Ефремова секретарем. По поводу этого возникла буря. «Московские