Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов

очевидна в условиях, когда СССР был необъятно богат гидро- и минеральными энергетическими ресурсами. Но зато Игорь Васильевич с удовольствием поведал впечатлённым слушателям, что специальным постановлением правительства было определено строительство и пуск в 1956–1960 годах сразу четырёх АЭС и атомных ТЭЦ общей мощностью 2175 мегаватт.

Но главное, что попытался подчёркнуто донести до западных слушателей И.В. Курчатов, – то, что программа мирной атомной энергетики выполняется в СССР системно и в научном плане.

В английском атомном центре в Харуэлле.

[НИЦ «Курчатовский институт»]

Так, в Обнинском ФЭИ Лейпунский не только разрабатывает реакторы на быстрых нейтронах, но и занимается проектированием недорогих энергетических котлов небольшой мощности для отдалённых труднодоступных районов, в первую очередь для Крайнего Севера.

Алиханов поставил на 817‐м комбинате два своих тяжеловодных котла, и они хоть и текут, но вполне уверенно обещают стать предтечами энергетических реакторов для электростанций. И о том имеется соответствующая строка в постановление правительства – с подачи Курчатова через Завенягина.

Александров с Доллежалем чертят контуры будущих мощных котлов РБМК, которые по шкале «результат – стоимость» обещают стать самыми эффективными энергетическими реакторами Союза. А то и мира.

В Томске-7 работают над тем, чтобы на тамошнем котле ЭИ-2 совместить наработку плутония с производством электроэнергии.

Наконец, в самом ЛИПАНе разрабатывается техническое задание на проектирование реактора ЭГ [Энергетический Газовый], где полностью освоенная уран-графитовая схема должна была функционировать с газовым охлаждением, работая на естественном уране.

Но, хотя англичан и поразил такой мощный государственный (а учёные из Британии отметили, как их коллега из России совершенно непроизвольно, как норму, употреблял слова «мы», «нам», «наш») подход к созданию атомной энергетики, основным было сказанное во второй части доклада.

В ней Игорь Васильевич поведал о работах по управляемым термоядерным реакциям. Причём в России знали, что в Штатах и Британии информация о подобных же исследованиях была засекречена, но в данном случае удалось сыграть на неукротимой тяге Н.С. Хрущёва к заявлениям о советских приоритетах. А в данном случае было известно, что в области управляемого термоядерного синтеза русские американцев опережают. Вот и сработало – руководителя страны удалось убедить открыть собственно ядерные и термоядерные исследования для широкого международного сотрудничества. Как это было перед войной, когда ведущие ядерщики мира сделали настоящий прорыв, взаимно обогащая друг друга через открытые научные публикации и совместные конгрессы и конференции.

Своё выступление в Харуэлле Игорь Васильевич и превратил в некое подобие научного доклада. Он поведал, что в России экспериментируют с газообразным дейтерием, что позволяет не отвлекаться на преодоление сил, возникающих при нагревании вещества с большой плотностью до потребных для синтеза температур. И если через такой разреженный газ пропустить мощный электрический импульс, то вещество сожмётся в плазменный шнур, нагретый до крайне высоких температур. И вполне обыденно сообщил, что в лабораториях ЛИПАНа удалось нагреть такую плазму до миллиона градусов. Чего не добился пока никто в мире.

Рассказал и о том, что для удержания такого доведённого до сверхгорячей плазмы вещества было выбрано решение с магнитным полем. Не стал скрывать трудностей, испытываемых и ожидаемых, на пути от нынешних экспериментов до реального управляемого синтеза.

Это выступление мгновенно было признано сенсационным. Ну ещё бы – ведь Курчатову удалось безусловно убедительно показать, что Россия намного опередила Англию и Америку в стремлении поставить энергию термоядерного взрыва на службу человечеству. И овация от коллег была, конечно, приятна, но куда более значимо было другое – то, что с подачи Курчатова ядерные исследования вновь открывались для сотрудничества учёных разных стран.

И наконец, последовал самый важный результат: удовлетворённый и вдохновлённый признанием успехов советских атомщиков Никита Хрущёв благословил правительственное решение о создании крупных экспериментальных термоядерных установок, и в том числе открытой адиабатической ловушки.

С утра 1 января следующего года и приступили. Одновременно начали проектирование, изготовление оборудования и сооружение установки, для которой отвели недостроенное здание на территории института.

Ф. Жолио-Кюри в Москве на встрече с советскими ядерщиками: И.В Курчатовым, Д.В. Скобелицыным, Л.А. Арцимовичем, А.И. Алихановым. [НИЦ «Курчатовский институт»]

Темпы, конечно, были заданы сумасшедшие, но к этому времени и у Курчатова, и у его людей уже был накоплен весьма богатый опыт быстрого и комплексного исполнения заданных планов. Да и сам он спешил.

Приходилось много считать по динамике частиц, создавать теоретические модели связанных с этой динамкой конфигураций, а затем переходить от теорий к практике. Как обычно, одно тянуло за собою другое. Строились сильные вакуумные установки, сложная – ради надёжности – система электропитания, на ходу создавалась контрольно-измерительная аппаратура.

Первая «Огра» была собрана и налажена к концу 1958 года. А в день своего рождения, 12 января 1959 года, Игорь Васильевич присутствовал при первом эксперименте – введении в установку пучка молекулярных ионов с энергией 120 кэВ.

Подарок себе он сделал роскошный: через торцевое окно установки можно было наблюдать живой пучок! Чем-то это было сравнимо с тем достопамятным первым пуском первого атомного реактора, того родного «малыша» Ф-1: здесь тоже можно было начать физические исследования нового, своими руками сотворённого природного явления!

Теперь стояла задача по накоплению и удержанию в ловушке ионов высокой энергии в течение длительного времени. Весь 1959 год подходили к намеченной цели, проводя эксперимент за экспериментом.

На установке «Огра» 6 февраля 1960 г.

[НИЦ «Курчатовский институт»]

Это были нормальные научные будни. Неспециалисту можно представить их себе по тем эпизодам в фильме «9 дней одного года», когда учёные под руководством героя Алексея Баталова добились пучка, но после первой эйфории столкнулись с его нежеланием отвечать исследователям взаимностью.

Курчатов ежевечерне наносил визиты в лабораторию, живо участвовал в обсуждении наблюдаемых процессов. Но мечтал о большем. О таких результатах, которые ставили бы на повестку дня переход от экспериментальной – хотя и самой большой в мире на тот момент – к установке практической, энергетической. А для этого нужно добиться таких величин магнитных полей, которые могли бы сжать плазму до зарождения синтеза. Эта задача – поднять давление и температуру плазмы до критических уровней – сложная технически, но теоретически ясная. А значит, исполнимая. По крайней мере, в его, Курчатова, руках.

Вот только руки…

Утром 6 февраля Курчатов зашёл на первый этаж здания «Огры» оживлённый и даже весёлый. В ЦК и министерстве одобрили строительство крупной установки этого типа, на которой можно будет подойти к решению задачи управляемого термоядерного синтеза. Реально или нет – будет видно, но ясно, что в любом случае можно будет подойти близко. Так что давайте, ребята, продолжайте наше важное дело, а завтра вечером встретимся.

Не встретились…

Глава 4

«Атомный архипелаг»