Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

но, учитывая огромную толпу, которая, как я понимаю, будет там, и тот факт, что ты проделала большой путь, чтобы увидеть ее, я думаю, что если ты сможешь получить место за 2 или 3 доллара, которое позволит увидеть инагурацию, это будет хорошим вложением и будет стоить твоего времени, я с радостью внесу необходимые средства.

На сегодня это все, так как я должен продолжать работу. Позаботься о себе и о том, чтобы хорошо посмотреть на инаугурацию, если я не успею увидеть его вместе с тобой. Если не случится ничего непредвиденного, я приеду туда, чтобы провести день, во всяком случае, до конца недели.

Том

Джорджу Уоллесу

Коламбия Хайтс, 101

Бруклин

9 марта 1933 года

Дорогой Джордж:

Сегодня утром я получил твое письмо и хочу сразу же отправить ответ. Я буду очень рад, если рукопись твоего друга… получит хороший прием в «Скрибнерс». Я не думаю, что сейчас удачное время для подачи книги, но я думаю, что это будет удачное время для ее публикации. В последние месяц-два лица сотрудников «Скрибнерс» выглядели довольно унылыми и мрачными, но, конечно, это просто часть нынешней истории страны. Книжный бизнес пострадал, как и все остальное, и я верю, что издатели радикально сократили свои списки, но, конечно, они так же жаждут получить что-то хорошее, как и раньше…

Я просто хотел отправить тебе это письмо до того, как приступлю к работе, поэтому не буду писать больше. Я был в ужасном, отвратительном и яростном настроении, когда ты был здесь, потому что после всего моего кровавого пота за последние два года я, казалось, ничего не добился, и вообще, вся игра казалась проигранной. Но сразу после твоего отъезда в январе, я совершил небольшую поездку в Балтимор и Вашингтон, вернулся почти без гроша в кармане фактически на последние десять долларов, и не представлял, откуда взять еще, и в таком настроении погрузился в работу и в течение следующего месяца написал более 100 000 слов. Казалось, я вдруг понял, чего добивался два года, как начать книгу, как заставить ее течь, и теперь все идет как по маслу. Перкинс говорит, что я держу ее в дупле: возможно, он сказал «в дупле моей головы», я не уверен и не исключаю возможности, хорошая фраза, не правда ли, Джордж. «Скрибнерс» выбрали из книги три очень длинных раздела, которые они предлагают опубликовать в виде рассказов, начиная с майского номера, [«Поезд и город», «Смерть – гордая сестра» и «Нет двери»], за которые они платят мне очень паршивую цену, если только я не покину «Скрибнерс Мэгазин» и не отдам их агенту [вероятно, Рэю Эверетту из литературного агентства Кёртис Браун. Вулф рассматривал их в качестве своих литературных агентов в это время, но так и не сделал ничего определенного], который клянется, что сможет получить за них в два или три раза больше. В общем, я все еще держусь на ногах, но уже гораздо счастливее и с большей надеждой, чем ты видел меня за долгое время, и верю, что все будет хорошо со всеми нами и со всем миром.

Я взял три выходных и отправился в Вашингтон, где моя мать, брат и сестра собрались, чтобы увидеть инаугурацию Франклина Рузвельта. Три часа сорок минут я не видел ничего, кроме маминых плеч, но и этого было достаточно, потому что я твердо решил, что она ничего не должна пропустить, и затащил ее в самую густую толпу, которую ты когда-либо видел, послал домой к сестре за креслом, усадил маму в него и держал ее там. Она увидела все представление, и это было то, чего мы хотели.

Что ж, Джордж, я не знаю, будем ли мы в следующий раз, когда встретимся, пользоваться скрипом или получать пайки от правительства, но если до этого дойдет, надеюсь, мы оба будем хорошо себя чувствовать и получим достаточно того и другого… Я был рад видеть тебя в последний раз, несмотря на все твои обоснованные сомнения на этот счет, но уверяю, что ты видел мистера Хайда, а доктор Джекилл уже избавился от злых чар и снова стал ласковым и доброжелательным…

Джулии Элизабет Вулф

Бруклин, Нью-Йорк

29 марта 1933 года

Дорогая мама:

Спасибо за письмо, я рад слышать, что ты благополучно добралась до дома и все в порядке.

Март выдался довольно сырым и ветреным, но сейчас он заканчивается, и появляются некоторые признаки весны. Я очень много работал с тех пор, как покинул Вашингтон, но намерен сделать еще больше, если это возможно, этой весной. Я полагаю, что уже скоро в Эшвилле установится теплая погода, так как сезон на родине наступил немного раньше, чем здесь, но вы должны быть готовы к внезапным переменам, которые могут быть еще в течение нескольких недель.

Я получил два или три письма от Фреда, и, похоже, он в хорошем расположении духа, хотя и говорит, что дел пока идут не очень. Я не знаю, что он решил делать: ехать на Юг, чтобы работать на человека в Спартанбурге, или остаться на своей нынешней работе у Рихтера, но я думаю, что он собирается остаться на некоторое время, чтобы посмотреть, не улучшатся ли дела.

Похоже, люди здесь больше надеются на лучшее, хотя в бизнесе пока мало что улучшилось. Пивоваренные заводы ждут процветания и тратят огромные деньги на новое оборудование и нанимают тысячи людей. Они думают, что пиво здесь появится уже в начале апреля, и сейчас стараются как можно дальше держать пиво в руках политиков и мошенников и управлять ими на честных началах. Я не думаю, что в Северной Каролине скоро будет пиво, так как это один из штатов, который считается сухим, хотя выборы Боба Рейнольда прозвучали довольно влажно.

Моя книга, [«Взгляни на дом свой, Ангел»] согласно письму, которое я получил от издателя, вышла в Германии в начале марта, но с тех пор я больше ничего от него не слышал и не знаю, помешали ли эти проблемы, которые у них там сейчас, ее продаже или нет. Надеюсь, что нет. Скоро у меня встреча с литературным агентом, о котором я тебе говорил, я увижусь с ним в субботу и, возможно, отдам ему несколько написанных мною произведений, чтобы попытаться получить немного денег. Он думает, что сможет продать их и получить больше денег, чем мне платит «Скрибнерс», и если он сможет, я позволю ему их взять.

Я хорошо себя чувствую, но сильно устал за