Александр Тиняков. Человек и персонаж - Роман Валерьевич Сенчин

и даже печатавшемуся в его журнале, а также публиковавшемуся в «Отечестве».

В восьмом номере «Голоса жизни» (18 февраля 1915 года) появилась статья Александра Ивановича «К переоценке ценностей». В ней, как справедливо определяет Николай Богомолов, «Тиняков довольно неоригинально с точки зрения профессионала, но в то же время явно претендуя на новое слово в истории мировой культуры, говорил, что исконная задача России состоит не в том, чтобы перенять достижения западной цивилизации (в том смысле, в каком это слово употреблялось в начале ХХ века), а в отказе от нее и в желании сохранить те духовные ценности, которые в ней уцелели, погибнув или погибая в Европе».

Вот несколько цитат из статьи Тинякова:

Великая по своим размерам война должна привести и к великим внутренним переменам. Она властно требует от нас переоценки, – если не всех, то большинства культурных ценностей. И прежде всего она требует пересмотра, упорядочения и углубления наших отношений к западно-европейской цивилизации. <…> К началу ХХ века несоответствие между достижениями материальной, интеллектуальной и духовной культуры на Западе стало угрожающим. Рядом с гигантским развитием техники и всяческих прикладных знаний шло в Европе моральное одичание…

Технический прогресс заставляет человеческий организм видоизменяться быстрее, чем этого требуют законы природы, он заставляет людей сообразовать работу своего сознания с работой всяческих машин, и в конце концов машина подчиняет себе человека физически и умственно. <…> Опьяненные внешними победами над природой, люди перестают думать о внутренней борьбе, и благодаря этому они преждевременно слабеют физически, развращаются умственно, мельчают духовно. <…>

Мы еще должны долго и много работать, чтобы воспринять и воспитать в себе европейское, германское упорство, немецкую волю; но с помощью этой воли мы должны развивать не технику, не фабрики и заводы, не пути сообщения, а наше нравственное «я». «Пусть побывавшая в европейской школе Марфа хлопочет и заботится о всем внешнем, – хозяйкою нашего великого русского дома останется все же мечтательная и молитвенная Мария, сидящая у ног Христовых», – пишет Сологуб. Но если так, то хозяйке нашего дома не нужны броненосцы и граммофоны и заботы о чем-либо подобном, ибо Мария не забудет слов Учителя, сказанных ее сестре: «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно». Здесь не может быть колебаний и совмещений: Христос и Эдиссон идут в разные стороны, и если нам душа Марии действительно ближе души Марфы, то мы пойдем за Христом, не слушая того, что нам будет кричать Эдиссон в усовершенствованную телефонную трубку. И не только сами пойдем, но и наших западных братьев попытаемся увлечь на наш путь!

Буквально в следующем номере Зинаида Николаевна, прикрывшись своим прозрачным псевдонимом А.Кр<айний>, ответила Александру Ивановичу:

…Очень опасен уклон статьи г. Тинякова <…>. Опасен и неверен, хотя исходит автор из верных положений, – о двойственности культуры. <…> Переразвитие внешней культуры ведет к механике, к автоматизму – к падению; переразвитие стороны внутренней – к разъединению, к вымиранию, к одичанию – т. е. опять к падению. У нас и у немцев – две разные, но равные опасности. <…> К вырождению ли духа ведет путь или к вырождению плоти – на конце обоих одинаковая гибель. Допустим, что в Германии разлагается личность; а мы будем ли правее и счастливее, если у нас начнет разлагаться – общество? «Христос и Эдиссон идут в разные стороны», – утверждает г. Тиняков. Сопоставление не из удачных, но все равно, мы берем не личности, а принципы. И тут я должен в сотый, в тысячный раз сказать: нет, они именно идут в одну сторону, вместе, неразрывно слитые в одном движении. Мало того: в Христе уже есть Эдиссон, и отречение от Эдиссона равносильно отречению от Христа.

В опубликованных письмах Гиппиус к Тинякову нет обсуждения этой полемики (большинство сохранившихся написаны после ее окончания), но создается впечатление, что Зинаида Николаевна Александра Ивановича, что называется, подставила, сводя счеты с «Отечеством». В результате у Тинякова испортились отношения с Сологубом, в самом «Отечестве» он больше не печатался.

Полемику продолжила Мариэтта Шагинян в том же «Голосе жизни», Тиняков ей довольно резко ответил «Письмом в редакцию». Затем в «Голосе жизни» состоялась своеобразная поэтическая дуэль, которую (явно без ведома участников) сконструировала та же Гиппиус. Кстати пришлись оказавшиеся в редакции стихотворения Осипа Мандельштама из цикла «Рим» («О временах простых и грубых…», «На площадь выбежав, свободен…», «Посох мой – моя свобода…») и два стихотворения Тинякова («Слава будням» и «Цивилизация»). Их поместили на одной журнальной полосе: Мандельштам, дескать, западник, Тиняков – почвенник.

Стихотворения Осипа Эмильевича найти легко, поэтому приведу тиняковские строки.

Слава будням

Чудесней сказок и баллад

Явленья жизни повседневной —

И пусть их за мечтой-царевной

Поэты-рыцари спешат!

А мне милей волшебных роз

Пыльца на придорожной травке,

Церквей сияющие главки

И вздохи буйные берез.

Пускай других к себе влекут

Недосягаемые башни, —

Люблю я быт простой, домашний

И серый будничный уют.

Мелькнув, как огненный язык,

Жар-птичьи крылья проблистали, —

Но я люблю земные дали

И галок суетливый крик.

Жар-птица в небо упорхнет,

Но я не ринусь вслед за нею.

К земле любовью пламенею

И лишь о ней душа поет.

Поет, ликует и – молясь,

Благословляет все земное:

Прохладу ветра, ярость зноя,

Любовь и грусть, цветы и грязь!

Цивилизация

Визжат гудки автомобилей,

Волнуя городской хаос,

А где-то дремлют души лилий,

Которые любил Христос.

К заветам Господа не чутки,

Пред сатаной мы пали ниц,

Мы – палачи, мы – проститутки,

Мы лживей и смрадней лисиц!

Из камня мы громады строим,

Из стали делаем зверей

И, точно псы пред смертью, воем

При мертвом свете фонарей.

И в нас, как нищая малютка,

Душа больна от ран и слез,

И нам подумать стыдно, жутко,

Что к нам опять придет Христос!

На дивный запах Божьих лилий

Дадим мы Господу в ответ

Лишь смрадный дух автомобилей

Да сумасшедших дикий бред.

Итак, полемика