Александр Тиняков. Человек и персонаж - Роман Валерьевич Сенчин

в Москву, поселился в келье Новодевичьего монастыря. В начале Великой Отечественной ждал немцев, вступил в подпольную монархическую организацию «Престол» (а по некоторым данным ее возглавил). Организация эта стала частью большой контрразведывательной игры НКВД, принесла больше пользы, чем вреда, поэтому, наверное, Садовского не тронули. Ну и инвалид ведь, несчастный человек…

Умер он за год до смерти Сталина – 5 марта 1952 года. Не публиковался с 1928-го. Впрочем, не очень и стремился – писал такое, что и в Серебряном веке вряд ли бы нашло читателя. Издание произведений Садовского в 1990–2000-е прошло практически незамеченным. Его слова из статьи 1915 года о поэтессе Каролине Павловой – «за тридцать лет до смерти ее постигло полное и вполне заслуженное забвение» – оказались пророческими по отношению к себе самому.

* * *

Георгий Иванов замечает в «Петербургских зимах», что у Садовского «крепостничество и дворянство напускные», но жизнь показала: нет – вполне искренние. Его воспринимали как талантливого чудака, монархизм как эпатаж – и ошиблись. Садовский не только болтал, но и действовал, втягивал молодых (и не таких уж молодых) декадентов, символистов, акмеистов в сомнительные, а то и откровенно черносотенные круги.

После сближения с Садовским и Тиняков быстро начал праветь. Правда, не стоит идеализировать Александра Ивановича: он и до того частенько винил жидов в разных грехах (например, еще в 1900-х, на страницах «Орловского вестника») – но в Петербурге перешел вполне четкую границу…

В 1909 году в Санкт-Петербурге была основана газета «Земщина». В первом номере были заявлены цели и идеи издания:

…Русский народ всегда инстинктивно чувствовал, что только Царь может быть ему надежным защитником. Теперь же, когда на нас наседают Иудеи и многие инородцы, побуждаемые жадностью к наживе и обладающие огромной энергией, сплоченностью в политических интригах, а главное – запасами золота, при помощи которого покупаются не только голоса на выборах, но нередко и совесть людей, – русский народ сознательно не допустит умаления власти Царя. Он ясно понимает, что с того дня, как Россия лишится своего Самодержца, окончательно завершится порабощение его и начнется расчленение государства. Нет, не в конституции, а в земщине наше спасение…

В 1916 году открылось, что Тиняков в 1913-м почти одновременно печатался в кадетской газете «Речь» и других либеральных и демократических изданиях и, под псевдонимом Александр Куликовский, – в черносотенной «Земщине». Причины этого открытия тянут, по-моему, на детективное расследование, в котором отлично можно показать нравы литературного мира. Повесть в документах Вардвана Варжапетяна «„Исповедь антисемита“, или К истории одной статьи» и есть по сути такое расследование.

Опираясь на эту работу и на другие источники, попытаюсь более или менее подробно рассказать о тиняковской истории.

Весной 1915 года Тиняков опубликовал заметку, в которой критически оценил книгу статей «Озимь» своего покровителя Бориса Садовского. Тот обиделся и стал намекать в беседах с прогрессивными собратьями по писательскому цеху, что Тиняков сотрудничает в «Земщине». Осенью появилась совсем не хвалебная рецензия Александра Ивановича на сборник Садовского «Лебединые клики»; Садовский в марте 1916-го ответил, прикрывшись псевдонимом Б.Борисов, стихотворным фельетоном «Литературные типы. История одинокого человека» в «Журнале журналов», где уже вполне четко поведал о связи Тинякова-Одинокого с «Земщиной».

Он в годы юности далекой

Был одинокий, одинокий.

Аскетом жил в уединеньи

И сочинял стихотворенья.

Потом в литературу вытек

И стал многообразный критик.

Сотрудничал везде и всюду,

Имея псевдонимов груду.

Был то Кульковский, то Чинаров,

То Белохлебов, то Матаров,

Писал в «Печи» об идеале,

А в «Немщине» о ритуале.

Здесь был за Бейлиса горою,

Там Чеберячку звал сестрою.

Но «явным будет всё, что тайно» —

Открылась истина случайно.

Пошли намеки, слухи, речи,

И критик вылетел из «Печи».

Пришлось и с «Немщиной» расстаться

И в безработные вписаться.

Теперь он снова одинокий.

О, род людской! О, род жестокий!

Тиняков узнал себя чуть ли не первым и через номер в том же «Журнале журналов» (своего рода таблоиде того времени – «еженедельнике нового типа») выступил с большой статьей «Исповедь антисемита», обвинив Садовского в том, что это он познакомил его с Борисом Никольским, одним из лидеров Союза русского народа, которого, впрочем, и Тиняков и Садовский называют в статьях «профессором М.», и вообще ввел его, Александра Ивановича, в черносотенный круг, себя же оправдывал тем, что он не низок по своей природе, а – «неустойчив».

Но лучше пусть скажет он сам:

…В октябре 1913 года я напечатал в «Земщине» за подписью А.Куликовского две антисемитические статьи о деле Бейлиса. Ни в «Речи», ни в каком другом либеральном издании я тогда участия не принимал. Отсюда ясно, что о моем «двуличии» не может быть речи. Я склонялся в 1913 году к монархизму и шел работать в «правые» издания. Плохо это или хорошо – это вопрос совершенно особый, – но ничего позорного в моем участии в «Земщине» я до сих пор не вижу, а вижу просто мою ошибку, мое заблуждение, которое я исправил, уйдя на другие пути.

<…> О моем участии в правой печати было известно только ему (Борису Садовскому. – Р.С.). Вот здесь-то мы и подошли к некоему «разоблачению».

В ноябре 1912 года г. Б.Садовской пригласил меня принять участие в возникавших тогда «Северных Записках», а меня порекомендовал издательнице – и статья моя появилась в 1-м № названного журнала за 1913 год. В сентябре же 1913 г. тот же самый г. Садовской, узнав, что я написал статью о деле Бейлиса, отнес ее к известному «правому» деятелю профессору М., и уже с «благословения» последнего и с его поправками эта статья и была напечатана в «Земщине». Напечатав там статью, я, естественно, прекратил отношения с «Сев. Записками» – г-н же Садовской не раз убеждал меня бывать в редакции «Сев. Записок», на что я отвечал отказом. Другими словами, г. Садовской увлекал меня на провокаторский путь, но увлечь не мог. <…>

Человек, пишущий в 1913 г. в «Земщине», а через год в «Речи», действительно, может показаться чрезмерно неустойчивым. Но и такой взгляд не будет вполне справедлив. Не только постепенное изменение убеждений, а и коренные и внезапные перевороты бывают у большинства мало-мальски мыслящих людей, особенно в такие бурные и богатые событиями эпохи, как наше время.

<…> Неужели из того, что несколько лет тому назад я временно шел по ложному пути озлобленного юдофобства, а потом сошел с него, – вытекает, что мне нужно