Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов

В связи с тем, что разработка вопросов получения промышленной энергии посредством атомных агрегатов сосредоточена в Лаборатории «В» Первого главного управления, полагали бы целесообразным поручить т. Блохинцеву Д.И. организовать в Лаборатории небольшую теоретическую группу, на которую возложить задачу математического обсчета предлагаемой т. Лаврентьевым идеи. На время выполнения этой работы прикомандировать т. Лаврентьева, без отрыва от учебы, к Лаборатории «В» в качестве внештатного сотрудника.

Тт. Блохинцев и Лаврентьев, который имеет возможность в течение месяца 5 дней бывать в Обнинской, с таким предложением согласны.

Просим Ваших указаний» [442, с. 93–94].

Соответствующие указания были получены. В апреле 1951 года Лаврентьева включили в отдел электроаппаратуры ЛИПАНа в качестве практиканта МГУ, а к нему прикрепили серьёзного специалиста по мощным импульсным разрядам в газе Александра Андрианова.

Но в целом И.В. Курчатову в ту пору было не до молодого дарования – много забот требовала доводка термоядерного Изделия, параллельно приходилось заниматься множеством тем, которыми, как цветок, распускался Атомный проект. Да, Лаврентьев – парень интересный, но без регулярного образования серьёзных тем ему не поручишь. Разбираться с неофитами должны проверенные и доверенные соратники, кои сами набирают и ведут студентов. Пусть сержантом занимаются Головин и Арцимович – тем паче что они за это уже и взялись.

Вот тут-то и оказалось, что умному сержанту всё же не хватало подготовки, чтобы охватить все тонкости экспериментальных работ по магнитному термоядерному реактору. Тот самый случай: то, что кажется простым в принципе, обрастает целым комом невероятно сложных проблем на практике.

Тогда, похоже, и начались столкновения Олега с реальностью и с людьми. Отчего к нему и прилепилась характеристика скандалиста. И опять же знакомо – инстинктивная реакция сложившегося коллектива. Головин и Арцимович, а до них – Сахаров и Тамм высказали солидарное мнение по этому поводу: амбиций и самонадеянности у этого энтузиаста, помеченного Берией, больше, чем знаний. Да и те путаные. Так что научный результат – пока сомнительный, зато скандальная атмосфера в коллективе – гарантированная. Уже проверено.

Л.А. Арцимович, глава работ по управляемому термоядерному синтезу в ЛИПАНе, прямо рекомендовал отправить молодого специалиста куда подальше. Лучше – в Харьков, к Синельникову. Там и наука на высоком уровне, и школа физическая крепкая, и ребята строгие. Одного Вальтера хватит.

Антона Вальтера Курчатов, конечно, помнил ещё по первым годам в Ленинграде. Да и в Харькове регулярно виделись. Один из самых активных зачинщиков физтеховских проказ, он и там не угомонился. Приезжая в УФТИ, Игорь неизменно выслушивал от Кирилла Синельникова сетования на затейливого Карлыча. Один «кросс» его имени чего стоил. Устраивал он его в дни получки, выходя вечером из института в сторону вокзала, чтобы ехать к себе на дачу. Путь его шёл, таким образом, от Политехнической улицы через весь центр. А там практически через дом – по подвальчику. Где, так сказать, наливают. Каждый участник совместного с Вальтером «кросса» в каждом из этих заведений должен был выпить по 100 граммов вина или по 50 граммов коньяка. «Турнир» проходил по олимпийской системе, с выбыванием. Говорят, до вокзала никто ни разу не добрался. Кроме самого Вальтера, конечно. Хотя один из авторов утверждал, что его «папа в студенческие годы однажды-таки прошел всю дистанцию» [461].

При всех своих чудачествах Антон Карлович был талантливым педагогом, которого студенческая и научная молодёжь боготворила отнюдь не за «спортивные» его успехи. Его изданные ещё в 1930‐х годах «Атака атомного ядра» и «Физика атомного ядра» продолжали оставаться настольными книгами вступающих в науку физиков. Это не говоря уже про его учебники для вузов «Ядерная физики» и «Физика элементарных частиц», а также доступно написанные пособия для студентов. Словом, самый замечательный был бы наставник для Олега Лаврентьева.

В Харьковском физтехе, куда того так и отправили, Олег действительно нашёл себя. Он даже создал здесь в 1958 году электромагнитную ловушку для плазмы. Вполне пригодную для дальнейшего развития.

Но и с этим ему не повезло. Такое решение, по мнению тех, кто занимался термоядом в ЛИПАНе, замахиваясь на действующие термоядерные реакторы с магнитными ловушками, представлялось частным. Так ничего существенного в Атомном проекте талантливому учёному сотворить и не удалось…

Глава 5

Освобождённая сила

А Сверхбомба тем временем дозревала. Если так можно сказать о столь сложном творении рук человека. Но сложности постепенно преодолевались – в том же вдохновляющем сплаве труда и поиска. И второе в жизни Курчатова Изделие неуклонно приближалось к своему воплощению в главное. Во всесокрушающий взрыв. Который будет одновременно и всесозидающим. Ибо будет созидать безопасность России, а следовательно, и мир на планете. В условиях паритета с США в самой возможности взаимного уничтожения на самоубийственную войну империализм уже не отважится.

Впрочем, и мирная ипостась Атомного проекта тоже находила своё воплощение в теориях, делах и стройках. Задумывался Игорь Васильевич об атомной электростанции. Ещё с конца сороковых. Точнее, ещё с первого своего котла, памятного Ф-1. Так-то идея была очевидной: раз реактор так и так выдаёт тепло, отчего бы к нему не пристроить турбину, к ней генератор и прочее – и пожалуйста, получайте почти бесплатный ток! Да и систему отопления можно на котёл повесить – чем горячую воду как теплоноситель в бедные кыштымские озёра сбрасывать, не лучше ли её в тепловой контур замкнуть, да и в городское хозяйство пустить?

Но очевидно-то оно очевидно – но лишь в таком вот упрощении. На деле, и это уже правило, начнут вылезать такие детали и проблемы, что до самых неожиданных решений дело доходить будет. А их ещё найди, эти решения. Впрочем, и это хорошо! Новые решения – это новые теории, новые практики, новые технологии. Практически безотходное производство – это производство атомной энергии! В философском, конечно, смысле. Когда новое знание тоже – промышленный актив.

Так что в «атомном архипелаге» Первого главного управления всё буквально кипело. Срочно – и, что главное, уже без тех провалов, незримых для широкой публики, но горьких для всех причастных, – возводились заводы, комбинаты, целые города. Строились реакторы. Учёные и конструкторы врывались буквально в новые миры, находя невиданные свойства невидимого глазу человека атомного мира, предлагая под них новые конструкции и технологии, рождая в лабораториях и на кульманах КБ невообразимые прежде изделия.

И Игорь Васильевич постоянно находится в центре этого поступательного движения. Направляет поиск и управляет созиданием. Организует и контролирует ход работ. Сам участвует в них. Как тогда, когда строили Ф-1 и таскали блоки для котла…

А окружающие считают Курчатова прирождённым организатором. Который к тому же ещё умеет так повлиять на людей, так настроить их, так убедить даже оппонентов, что все за счастье считают работать в его команде.

Да, он это умеет. Более