Морские приключения мышки Клариссы - Лиза МакМанн

тебя, – произнесла она настолько искренне, что меня затопило тепло, которое ни одна мышь раньше не чувствовала к кошке.

– Хорошо, – согласился Чарльз Себастьян.

И после этого сдвинулся с места и побежал с нами. Порыскав вдоль борта, мы нашли место, где дерево было достаточно шершавым, чтобы взобраться по нему до самых перил и затем перелезть на такелажную сеть. Воздух наполнялся дымом. Вонь разъедала глаза, не давала дышать. Судно пылало. Топот ног приближался. Я встревоженно взглянула на Патронессу.

– Прыгай! Ты успеешь спрятаться, – попросила я.

Она медлила:

– Я могу прихватить одного из вас.

С оглушающим треском переломилась и рухнула в воду горящая мачта, пролетев рядом с нами. Она зашипела, а вода рядом забурлила. Огонь быстро пожирал деревянное судно.

Я бросила взгляд на Чарльза Себастьяна. Как поступить, чтобы он не растерялся? Если Патронесса понесет меня, ему придется спускаться самостоятельно – справится ли он? А путешествие в пасти кошки травмирует его психику еще больше.

– Нет! Иди одна! – потребовала я. – Матросы близко. А мы сразу следом за ними. Нас они не заметят и не вышвырнут за борт.

Патронесса все быстро поняла и прыгнула на сеть. В следующий миг она уже спускалась в шлюпку. Мы с братом притаились под перилами – скоро огонь уничтожит великолепное резное дерево. Матросы спускались по сетке с горящими факелами в руках. Верхняя палуба начала рушиться с жутким треском, а языки пламени, охватившие нижнюю, были уже повсюду – вот-вот сожрут весь корабль. Густой дым был повсюду.

– Идем. Только спокойно. Не беги.

– Кларисса, я в порядке.

Снизу донесся вопль Патронессы. Она предупреждала, что матрос отвязывает шлюпку, а его товарищ поднес факел к такелажной сети. Он хотел ее поджечь! В панике я спрыгнула на сеть и крикнула Чарльзу Себастьяну догонять. Все изменилось. Миссия по спасению превратилась в миссию по выживанию. И я совершила то, о чем буду еще долго, очень долго жалеть, потому что мой поступок касался не только меня. Он касался двух созданий, которых я любила больше всего на свете.

Я бросила брата и прыгнула, чтобы спастись самой!

Прочь с корабля

Я шлепнулась в море. Люди меня не заметили. Удар о воду был таким сильным, что я перестала дышать. Патронесса, забыв, что надо прятаться, высунулась и видела мой полет. Я погружалась в воду глубже, чем когда-либо до этого, а затем всплыла и сделала вдох. Легкие заполнил дым, и я закашлялась, извергая из себя морскую воду и гарь. Так плохо мне еще не бывало. Онемев от ужаса, я молотила лапками, а волны поднимали и опускали меня по своей прихоти.

Я утратила способность думать, не понимала, что происходит, – просто старалась удержаться на плаву, а лапки уставали все сильнее. Ударившись обо что-то твердое, я автоматически повернулась в сторону препятствия в надежде схватиться за него и спастись. Это оказался кусок обуглившейся мачты. Кое-как я закинула свое насквозь мокрое, невыносимо тяжелое тельце на нее и отключилась. Придя в себя, вновь обретя способность дышать, я вздрогнула. А где Чарльз Себастьян? Он прыгнул за мной? Или он остался на обреченном корабле, погибает от удушливого дыма?

Я заметила какое-то движение на сетке. Моряки закричали и начали показывать туда пальцами. По сетке, лавируя между языками пламени, карабкалась вверх Патронесса! Пораженные матросы выкрикивали ее имя. У верхней кромки борта она остановилась. Мне не было видно, но я подумала, что она схватила в пасть Чарльза Себастьяна.

Сеть полыхала. У кошки не было шанса спуститься обратно. И, абсолютно без колебаний, она спрыгнула. Вошла в воду недалеко от меня, выбросив столб брызг. У меня перестало биться сердце. Выплывет ли она? Удержит ли брата?

Прошла вечность, и ее похожая на крысиную голова появилась на поверхности. Я всегда забывала, что Патронесса кажется большой только из-за роскошной рыжей шубы. Но сейчас, в бескрайнем море, на фоне пылающей сетки она выглядела особенно крошечной. Кошка задрала голову: в зубах у нее был серый комок. Она удержала его!

С невероятным усилием кошка плыла ко мне. Наперекор волнам, наперекор течению, наперекор едкому дыму. Я попыталась грести, но движения моих крошечных лап были не в состоянии сдвинуть огромный обломок ни на дюйм. Патронесса скрывалась под волной – выныривала. И так много раз. Она отдавала все силы, чтобы выжить и чтобы сберечь Чарльза Себастьяна.

Матросы, не в силах рассмотреть кошку среди обломков корабля, решили, что она погибла. Корпус корабля трещал, скрипел, а матросы налегали на весла все сильнее. В море с шипением падали горящие деревяшки. Патронесса ушла под волну и не выныривала.

– Нет! – закричала я не своим голосом. – Патронесса! Борись! Не бросай меня!

И она вновь показалась на поверхности. Мокрый Чарльз Себастьян у нее в пасти не шевелился.

– Осталось немного!

Патронесса плыла. С трудом она держала голову над водой, почти касаясь поверхности нижней челюстью, стараясь, чтобы Чарльз Себастьян не погружался. Глаза у него были закрыты. Я его бросила… От осознания этого я была полумертва. Я подвергла риску Патронессу. Почему я так поступила? Зачем? Никогда не прощу себе этого.

Наконец кошка доплыла до мачты. До моего спасательного плота. Она выложила рядом со мной Чарльза Себастьяна, а сама отстранилась, осталась барахтаться в воде. Она боялась, что, если схватится за обломок, ее вес перевернет его и мы с братом вновь окажемся в море.

Наши взгляды встретились. Отчаяние. Только отчаяние было в них. И тогда я произнесла слова, которые первыми пришли в голову:

– Всегда есть мышь, которая верит в тебя. И эта мышь – я!

Кошка жалобно запищала. Чтобы не утонуть самой, ей придется утопить нас.

– Я верю в тебя! – прошептала я, вложив в эти слова душу.

В следующий миг в воду рухнула бизань-мачта. Взбесившаяся пучина поглотила Патронессу.

Последний шанс

– Не-е-ет! – закричала я, поднявшись во весь рост.

Мой взгляд был прикован к месту, где ушла под воду Патронесса и больше не появилась.

– Не-е-ет! – снова закричала я.

Этого не могло быть! Не могло. Но Патронесса пропала, а я была бессильна спасти ее. И здесь, рядом, лежал без сознания Чарльз Себастьян. Я подползла к нему и позвала по имени. Потом за загривок перетащила на широкий кусок обугленного обломка, где было больше места и куда меньше заливалась вода. Легкие горели от дыма,