Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков

это было страшно! Ты спас меня и нашего сына! О, милый мой Роберт!

– Вот как опасно в лагере, Матильда, поэтому я и хочу, чтобы ты оставалась в Дамиетте! Подожди меня, я сейчас вернусь.

Граф вышел. Пленники стояли на коленях, а рыцари заламывали им сзади руки. Посмотреть на происходящее прибежали не менее полусотни человек. Все возмущались и недоумевали, как мог враг проникнуть так глубоко в лагерь?

Роберт д'Артуа взял факел из рук одного из рыцарей и подошел к первому пленнику. Светя так, чтобы сарацин видел графа, он перерезал ему горло. Второй пленник заорал, задергался, но граф был неумолим, и поток крови хлынул из рассеченной шеи. Третий пленник с ненавистью плюнул в графа. Роберт д'Артуа не мог такое стерпеть. Размахнувшись, он с силой вонзил меч в рот сарацина, ломая ему зубы и пронзая шею до позвоночника.

– Всю эту падаль убрать! – строго приказал он.

Бертран д'Атталь, потрясенный случившимся, переглянулся с Генрихом де Сов и Жаном д'Анжольра, выбежавшим вместе с ним из палатки, когда закричала графиня. Они тоже были потрясены. Еще немного – и брат короля мог погибнуть!

– Вернемся! – предложил Атталь. – Выпьем за здоровье графа и счастливый исход.

– Это ведь и к нам так могли забраться! – пробормотал Анжольра.

– Куда смотрит охрана?! – воскликнул де Сов. – Дыры, как в решете!

– А барон-то с нами не побежал на помощь графу, – многозначительно сказал Анжольра.

– Да он просто опьянел. Сегодня пил больше всех, на службе у легата строго, а тут удалось отлучиться, – объяснил Атталь. – Сейчас расскажем, он…

Бертран вошел в палатку и остолбенел. При свете продолжавшей гореть свечи он увидел тело капеллана Филиппа в рясе, залитой кровью. Головы не было. Шею перерубили одним мощным ударом. Рядом с ним лежал барон Тибо де Фрей, родовой герб на сюрко полностью исчез под густой темной кровью из рассеченного горла. Бертран нагнулся и увидел, что голову барона пытались отделить от тела, но не успели и бросили так. Анжольра вскрикнул. Генрих де Сов заскрежетал зубами.

– Пока мы тут к графу бежали, другие сарацины проникли сюда и убили наших друзей, – сказал он. – Они не могли далеко уйти. Должно быть, мы и спугнули их.

Бертран д'Атталь затрясся от гнева. За что убили доброго отца Филиппа? И так чудовищно – отрезав голову, забрав ее с собой! За что убили барона? А ведь Тибо де Фрей не зря с ним говорил о своем сыне и обете – чувствовал приближение смерти!

Бертран рванулся из палатки, быстро зажег от свечи факел – всюду вокруг палатки виднелись следы крови. Особенно выделялся один след – тоненькая струя, по всей видимости, кровь стекала из отрубленной головы, которую тащили.

Бертран, де Сов и Анжольра быстро пошли по этому следу. Впереди, среди палаток, они заметили две крадущиеся тени и стали кричать, чтобы крестоносцы остановили проникших в лагерь сарацин. Но пока христиане проснулись, выбежали из палаток и шатров, тени ускорились, и вот их уже не было видно. Три рыцаря стояли на краю лагеря. Дальше, за его пределами, простиралась кромешная тьма.

– Они ушли туда, – сказал Генрих де Сов. – Но мы не отпустим этих ублюдков! Здесь, неподалеку, позиция тамплиеров, я приведу коней, и мы поскачем за ними.

Анжольра с недоумением посмотрел на Бертрана.

– Поскачем ночью?

– А что, ты можешь хлопком ладоней вызвать рассвет? – огрызнулся Атталь, догадываясь, что Анжольра совсем не хочет ввязываться в опасное предприятие.

Бертрану не терпелось помчаться в эту тьму и отомстить убийцам барона и капеллана. Такой ярости он не испытывал никогда. Он весь извелся, пока рядом не появился Генрих де Сов, ведущий в поводу трех коней. С ним были пятеро конных тамплиеров.

– Эти братья вызвались пойти с нами! – коротко сказал де Сов и первым помчался в ночь.

Глава двадцать пятая

Дневные убийцы

Узкой оранжево-желтой полосой между черной землей и сине-черным небом забрезжил рассвет. Рыцари стояли в пальмовой роще, спешившись, оглядываясь по сторонам. Они были злы от бессонной ночи, голода и постоянного незримого присутствия врага вокруг. Целую ночь восемь крестоносцев провели в погоне за убийцами барона и его капеллана, уходя все дальше и дальше от лагеря, петляя то по каменистой песчаной почве, то по бурной зелени речных земель. Генрих де Сов возглавлял отряд и говорил, что кого-то различает во тьме, и все двигались за ним, хотя никто ничего не видел. Скорее, все скакали потому, что повернуть было уже и неловко, раз уж начали погоню, и поздно, и опасно, так как всюду вдали слышались арабская речь и топот копыт сарацинских разъездов.

Им повезло, что их не окружили и не уничтожили. В какой-то момент они натолкнулись на небольшой отряд конных сарацин, которые сначала приняли их за своих, но просчитались и поплатились за это своими жизнями. Тамплиеры, опередив Атталя и Анжольра, налетели на разъезд и порубили всех четверых – те и позвать на помощь не успели.

Атталь был настолько взвинчен убийством священника и барона, что не мог ни о чем думать и здраво размышлять, хотя и догадывался, что де Сов ведет всех просто наугад. Атталь жаждал мести. Анжольра сразу пожалел, что ввязался в чужие счеты, поддавшись чувству солидарности к Атталю. Оба молодых рыцаря за несколько часов проведенных вместе с пятью тамплиерами, поняли – это воины бывалые, много лет живущие на Востоке и много раз бившиеся с сарацинами, более того, они воплощали собой образ исключительной ненависти к врагу, рыцарской удали и бесстрашия, будь это иначе, они бы просто не согласились на призыв Генриха де Сов мчаться в ночь, преследуя неведомо кого.

Ближе к утру они остановились в пальмовой роще, слыша вокруг много вражеских голосов. Дальше двигаться было просто опасно. Поэтому рассвет крестоносцы встретили в тревожном ожидании нападения. Но их не обнаружили. Вражеские голоса начали стихать, исчезая вдали. Когда солнце взошло, осветив долину Нила, рыцари увидели впереди небольшое поселение – несколько десятков низеньких домов, крытых тростником, огороды, загоны для скота.

– Надо зайти туда и проверить – там ли те, кого мы преследуем, – сказал де Сов и зевнул.

– Пойдем! Есть хочется! – сказал один из тамплиеров по имени Жак де Саваж. – Раздобудем здесь что-нибудь.

– Что, если здесь укрывается много сарацин? – с опаской произнес Анжольра.

– Мы их всех убьем, – жестко ответил Атталь.

– Все верно! Я давно тебе говорил, Бертран, поступай к нам в орден, – сказал де Сов. – Ты, как один из нас, крепкий, несгибаемый.

Рыцари сели на