Волшебство из чайной лавки - Одри Альветт

я посчитал, что обязан поставить вас в известность. За последний час умерли два члена Академии.

– Кто? – выдавил судья.

– Жеронт де Пуранс и Люсьен Лапелис. Они просто рухнули замертво. Конечно, они… э… были более чем в почтенном возрасте.

Судья закрыл зеркальце и гневно посмотрел на Чарли:

– Ты вообще понимаешь… – Но потом осёкся и заговорил мягче: – Всадник являлся открытием Академии первостепенной важности. Его появление позволило нам увидеть смерть в новом свете. Но самое главное – это давало нам доступ к колоссальным запасам магической энергии! И это в наше время, когда она стала настолько редкой субстанцией!

Чарли поколебался, но потом всё-таки сказал:

– А ещё это позволило вам заключать сделки со Смертью взамен на бессмертие…

– Мне кажется, что ты не смеешь осуждать подобное: ты ведь сам воспользовался этим трюком. Хорошо, предположим, что подобные сделки заключались – ну так тебе-то что с того? От тебя что, убавилось? – Судья смотрел на Чарли так, будто тот был самым ничтожным и тупым существом в мире.

Чарли вжался в сиденье: после всего что ему пришлось пережить за последние несколько часов, он был как выжатый лимон. Но поток мыслей было не остановить: «Магическое сообщество несправедливо. И если те, кто стоит у истоков этой несправедливости, легко могут стать бессмертными, то есть ли у нас шанс когда-либо заменить их, чтобы общество стало более человечным?»

Значит вот за что боролась его бабушка.

– Я с вами двумя ещё не закончил, – сказал наконец судья Денделион. – Посидите пока в Святых Розгах. Уж там вас направят на путь истинный.

Чарли представил себе, в каком ужасе была Мангустина, когда услышала о Святых Розгах. Наверное, она просто сходит с ума от тревоги. Как бы он хотел сейчас взять её за руку… Но единственное, что он мог сделать, – только крепче стиснуть зубы.

Чарли опустил голову, собираясь с силами.

Теперь он должен направить их на выживание.

Эпилог

В тот вечер Джун домой не пошла. Через несколько часов, после того как она привезла старушку в школу, она снова туда вернулась. Она сделала кое-что, чем совсем не гордилась, и хотела поговорить об этом с Чарли.

Она совершила кражу. Украла кое-что у своего лучшего друга.

Тогда ей казалось, что это не так уж и страшно. В конце концов, Чарли всё равно прощал ей все её шалости. Так что одной больше, одной меньше, подумаешь! Но потом ей стало стыдно.

То, что она увидела, когда вернулась, сразило её наповал: школа была стёрта с лица земли. Вокруг сновали пожарные. Мигалки освещали улицу. Но где же Чарли?! А Мангустина?!

В конце концов она пошла обратно. Это был не самый подходящий момент для того, чтобы её заметили. Да и скутер, наверное, расплющило под завалами, и он уже превратился в цветной металлический блин.

Под мышкой она держала то, что стащила из дома Чарли. Это была толстенная книга, которая привлекла её внимание в ту же секунду, как она переступила порог комнаты, в которой обитала старушка. Книга лежала рядом с ней, и в переплёте поблёскивала жемчужина. Она была покрыта слоем пыли, но это было не страшно.

«Я взяла её на время, – сказала самой себе Джун. – Побудет у меня, пока Чарли не вернётся и не потребует её вернуть».

И она стала умолять кого-то там наверху или где-то ещё, чтобы её друг вернулся и отчитал её за этот проступок. Пусть он даже на веки вечные обидится на неё за то, что она ограбила его бабушку.

Но только пусть вернётся.

Продолжение следует…

Примечания

1

Каждый час ранит, последний убивает (лат.).