Мама. Папа. Я - Малкольм Даффи

– Мы пришли на обед. За обедом люди обычно общаются.

– А я ничо ни с кем не хочу обсуждать.

– Не «ничо», а «ничего», Дэнни, – сказала тетя Тина. В ее доме приветствовалась только литературная речь.

– А футбол? – сказала мама. – Поговори с Табитой и Маркусом о футболе. Ты же годами о нем одном готов разговаривать.

Но Табита была слишком мала, а Маркус увлекался теннисом. Так что я просто сидел рядом, надувшись.

После обеда, когда часть взрослых немного загудела, мы с Табитой, Маркусом, бабулей и дедулей уселись на диван и начали смотреть фильм про Джеймса Бонда. Бабуля забыла слуховой аппарат, и поэтому нам пришлось выкрутить громкость на максимум. Я боялся, что стекла на террасе повылетают.

После того как Джеймс Бонд спас мир, я пошел погулять по дому. На кухне мне встретились мама и Каллум. Я сразу увидел, что он не в настроении. Для этого мне достаточно было взглянуть на маму, не на него.

– Я не хочу, чтобы ты садился за руль, – говорила мама, скрестив руки на груди.

– Да я и выпил-то совсем чу-чуть.

– Ты пил с самого нашего приезда.

Потом они оба заметили, что при этом разговоре присутствую я.

– Мы с твоей мамой кой о чем не можем договориться, Генерал. Она все никак понять не может, что в нашей семье водитель я.

– Но только не тогда, когда напился, – сказала мама.

Каллум покачивался, как будто ехал в электричке и ему не за что было держаться.

– Я знаю меру, девочка моя, – сказал он, тыча ей в лицо жирным пальцем.

– Пьяным за руль нельзя, – сказал я.

Физиономия Каллума исказилась, будто он пытался предотвратить чих, и его маленькие глазки взглянули прямо на меня.

– А тебя, Генерал, это вообще не касается.

– Но я же езжу с тобой в одной машине.

– Дэнни, не суйся, прошу, – сказала мама.

– Не волнуйся, Генерал, ты же видел, как я классно вожу, – сказал Каллум и положил руку мне на плечо. – Пара бокалов картину не изменят.

Не знаю, то ли у тети Тины сверхчеловеческий слух, то ли стены в ее доме сделаны из бумаги, но она внезапно возникла в дверном проеме и при этом была в курсе происходящего от и до.

– Каллум, машину можно оставить у нас, – сказала она. У тети раскраснелись щеки от зажженного камина и выпитого вина.

– Спасибо, но мы сейчас поедем и я сяду за руль. Конец разговора.

– Ну или мы можем вызвать такси, – сказала тетя Тина.

– Вы понимаете, что значат слова «конец разговора»? – ответил Каллум.

– Я не хочу рисковать жизнью Ким и Дэнни, – сказала тетя Тина. – Вопрос-то всего в паре фунтов.

– Да вы вообще представляете, сколько стоит такси в Рождество? – парировал Каллум и заржал, показывая тем самым, что считает ее дурочкой.

– Какая разница, я заплачу.

– С меня хватит, – пробормотал Каллум. – Уходим.

Мама с тетей Тиной ушли в прачечную поговорить, а Каллум отправился за нашей верхней одеждой.

Из прачечной они не выходили лет сто.

Каллум начал колотить в дверь.

– До Уикхема путь неблизкий! – орал он.

Мама вышла с расстроенным лицом. А тетя Тина не вышла вообще.

– Приятно было с вами познакомиться, – сказал Каллум, просунув голову в дверь гостиной, где все сидели и не могли двигаться из-за количества съеденного.

Мы с мамой быстренько всех обняли и расцеловали и забрались в машину Каллума, которая рванула с места на такой скорости, что гравий полетел из-под колес.

Просто здорово проводим Рождество.

Думаю, этот мужик на радио так не пел бы, окажись он в нашей машине. Напряжение было такое, будто я пришел на площадку за полминуты до того, как двое парней затеяли драку.

– Сбавь скорость, – сказала мама.

Но Каллум, как обычно, не обратил на ее слова никакого внимания. Просто мчался дальше на своей привычной бешеной скорости, словно дорожная полиция в принципе не существует. Я видел его лицо в зеркале. У него были красные зубы в цвет физиономии. Он выглядел вампиром, отправившимся на поиски новой крови. Мама вцепилась в сиденье, костяшки ее пальцев были белыми как снег.

Дома я спросил, можно ли посмотреть телик, но Каллум крикнул, чтобы я шел играть в футбол на заднем дворе. На улице был морозильник, но я послушался. Я включил свет в кухне и попробовал бить пенальти по новым воротам. Но без вратаря в этом занятии не было никакого смысла, поэтому я начал со всей дури лупить мячом по стенке сарая.

Я даже с улицы слышал, как он орет на маму. Меня начало трясти, и не только от холода. Я понять не мог, что мама сделала не так. Она всего лишь сказала, что он слишком много выпил, чтобы садиться за руль. Она лишь хотела сохранить нам жизнь.

Я больше не чувствовал атмосферы Рождества. Для меня это было чистое Дерьмовство. Меня от всего бомбило. Хотелось вернуться к Эми, но к ним на ужин пришли родственники. Я зашел за сарай, сел на мяч и закрыл уши руками.

Чуть позже я почувствовал, что кто-то хлопает меня по плечу.

– Что ты здесь делаешь? – спросила мама.

– На мяче сижу.

– Сделаю тебе чай.

Мы пошли домой. Хозяина и след простыл. Гигантский телик молчал. Каллум ушел в паб.

Мама молчала как убитая, поджигая газ.

– Ты норм, мам?

Она кивнула.

– Чего Каллум так злится?

Мама приложила ладонь ко рту, пытаясь подавить рыдания, но не смогла.

– Не знаю, сынок. Правда, не знаю.

Семь

Настала весна, и мне исполнилось четырнадцать. За несколько дней до этого день рождения был у Каллума. Мне было неприятно, что мы с ним одного знака зодиака, но что поделаешь.

Он решил устроить вечеринку.

Приехал его брат Иан с женой и тремя детьми. Брат был даже толще Каллума, но не так много улыбался. Еще приехала его сестра Луиза, худенькая, с татушкой в форме рыбки на ноге. Она была с малышом, едва начавшим ходить, а муж ее, видимо, где-то задержался. Приехала и мама Каллума. Она будто марафон только что пробежала: тяжело дышала и постоянно искала, где присесть. Были и другие люди, но я не запомнил их имен.

Родственники Каллума были не из наших мест, но все же вели себя очень дружелюбно.

– Так значит, ты работаешь