Мама. Папа. Я - Малкольм Даффи

Таким был день нашего переезда.

Шесть

Рождество. Вот уж денек, который я точно не забуду.

Утром мы с мамой получили столько подарков, что я решил: Каллум банк грабанул. Мне подарили горный велик последней модели, первый в жизни мобильник, худи с принтом «горожан», фотоаппарат, футбольные шорты и, что самое крутое, ворота для игры на заднем дворе. Когда мы с мамой жили вдвоем, я всегда получал всего один подарок, а еще плитку шоколада и мамино объятие.

Мама тоже нашла под елкой кучу всего. Духи, одежду, какие-то ремешки, ожерелья и все такое прочее.

– Не стоило, – сказала она.

– Ладно, завтра обратно в магазин отвезу.

И они оба рассмеялись и давай целоваться, аж с открытыми ртами, как будто делали друг другу искусственное дыхание «рот в рот». И так долго, что мне пришлось удалиться.

Я оделся и на новом велике поехал вниз по Уикхем-Бэнк к дому Эми. Ее дом был поменьше, чем у Каллума, но тоже прикольный. Дверь открыла мама Эми. На ней были клетчатые пижамные штаны, пушистый джемпер со сверкающим снеговиком на груди и смешная шапочка. Что сказать, Рождество людям полностью головы отшибает.

– Счастливого Рождества, Дэнни, – сказала она, а потом обняла меня и расцеловала.

Мне нравятся родители Эми. Кажется, у них никогда не бывает плохого настроения. Может, они, конечно, просто ждут, пока я уйду. А еще они вроде рады, что Эми встречается со мной. По крайней мере, мне она говорила именно так.

– Заходи, – сказала ее мама.

Я прислонил велик к стене дома и прямо так и оставил. Решил, что воры не угоняют велики в Рождество. Точняк – слишком заняты распаковкой украденных подарков.

– Эми там прихорашивается наверху. Хочешь попить или, может быть, рождественского пирога?

– Нет, спасибо, миссис Рейнолдс.

Я остался ждать в гостиной. Атмосфера там была до того рождественская, что дальше ехать некуда. Откуда-то раздавался звон колокольчиков, пушистая елка сверкала мишурой, горел камин, а на полу играли со своими подарками девятилетний брат Эми, Тайлер, и ее четырехлетняя сестренка Элли. Глядя на них, я пожалел, что у меня нет брата или сестры.

Через пару минут я услышал топот ног по лестнице.

– Счастливого Рождества, Дэнни, – сказала Эми, вбегая в комнату с широкой улыбкой на лице.

Она выглядела еще шикарнее, чем обычно. Я хотел обнять Эми покрепче, но ее брат и сестра глазели на нас и ждали, что же будет дальше.

– Пойдем на улицу, – сказала Эми.

Она схватила меня за руку и повела через кухню, в которой уже начинало пахнуть запеченной индейкой, к задней двери, а оттуда в небольшую аллею сбоку от дома. Там стоял садовый сарайчик. Эми открыла дверь и затащила меня внутрь.

В сарайчике было некуда ступить от всяких садовых инструментов. Мы с Эми могли там поместиться, только прижавшись друг к другу. Очень тесно.

Никогда бы не подумал, что смогу завестись в сарае для садового инструмента, но именно это и произошло.

После школы мы обычно тусуемся за церковью Пренепорочного Сердца Пресвятой Девы Марии. Только там во всем Гейтсхеде можно скрыться от глаз учащихся нашей школы. Мы держимся за руки, и Эми коротко чмокает меня в губы. Так обычно чмокают свою бабулю. И на этом все. Я думал, это потому что Эми католичка.

Но что-то в выражении ее лица выдавало, что сегодняшние поцелуи для приветствия бабушки точно не подойдут.

– Вот мой подарок, – сказал я и достал из-под свитера небольшую коробочку.

Я купил Эми флакон духов. Хотя ей они вообще не нужны. Она всегда отпадно пахнет.

– Ой, Дэнни. Как классно, – сказала Эми, срывая упаковочную бумагу и разглядывая флакон.

– Я тоже кое-что для тебя приготовила.

Ее глаза горели, когда она сделала шаг вперед, и я оказался в самом углу, рядом с газонокосилкой. Тогда Эми поцеловала меня. Поцеловала по-настоящему. Без всяких предупреждений она засунула язык мне в рот, руки начали гладить меня по спине, а запах ее духов проник мне прямо в ноздри. Она будто бы взяла под контроль сразу все мое тело. Даже прочти я весь словарь от корки до корки, я не нашел бы нужных слов, чтобы описать свои чувства. Возможно, такие слова есть во французском языке, но я в нем полный ноль.

Я хотел бы, чтобы этот поцелуй длился вечно.

– Эми! – крикнула ее мама от задней двери. – Помоги мне со спаржей.

Эми потерла шею. Затекла, небось, оттого, что она так долго стояла внаклонку. У меня все тело прямо подергивалось. Даже мозг как-то странно поплыл, так было однажды, когда мы с Барри выпили пиво его отца.

– Счастливого Рождества, Дэнни, – сказала она.

По дороге домой я крутил педали и улыбался шире, чем Каллум, как бы тот ни старался. Думал о том, что было бы круто остаться в сарайчике Эми на весь день. Но это было невозможно. Мы собирались к тете Тине и дяде Грегу на рождественский обед.

Тетя Тина и дядя Грег живут в квартале Даррас-Холл недалеко от аэропорта. Там обитают баснословные богачи, вроде футболистов. Некоторые дома таких огромных размеров, что с дороги их полностью не видно. На улицах нет мусора, и прохожие наклоняются, чтобы собрать в пакетик какашки своих собак. Такое вот местечко.

Мы дотуда добрались минуты за две. Каллум был за рулем.

В доме у тети и дяди тоже царила рождественская атмосфера, как в пещере Санта-Клауса. Сегодня сюда съехались мои родственники со всего северо-востока.

Я крепко обнял бабулю.

– Счастливого Рождества, Дэнни, – сказала она.

– Дедуль, ты норм? – спросил я, дотрагиваясь до дедушкиной головы.

Но он ничего не ответил. Кажется, он вообще не понимал, что настало Рождество.

Дядя Мартин и тетя Шила крепко прижимали меня к себе. А дядя Грег пожал мне руку. Как в конце футбольного матча. А еще все раскудахтались вокруг Каллума. Семья тогда увидела его в первый раз. И как мне показалось, он им понравился. Он болтал со всеми направо и налево, прямо как моя бабушка.

Мы обменялись подарками и объятиями, а потом настало время садиться за стол. Меня усадили в дальний угол рядом с Табитой и Маркусом – хуже наказание трудно себе представить.

– Дэнни, а ну-ка отложи телефон, – сказала мама.

– Зачем мне тогда вообще телефон, если им