Баллада о Дарси и Расселле - Морган Мэтсон

пора было спать, но, прощаясь, я знала, что ничего не кончилось. И не ошиблась – октябрь сменился ноябрем, а у нас возникла новая традиция. Мы подолгу разговаривали по телефону, в основном по вечерам. Завели себе отдельную ветку сообщений, так что можно было в любой момент поделиться наблюдением, мемом, фотографией Малыша или Энди.

И вот именно по ходу этого обмена историями, наблюдениями, бытовыми подробностями я наконец-то узнала его по-настоящему – так, как не узнаешь за одни сутки, даже набитые под завязку. Я выяснила, какие ему нравятся эмодзи, какие мемы с Человеком-Пауком он присылает раз за разом, как звучит его голос вечером, когда он уже сонный и разговаривает с закрытыми глазами. Он рассказывал, как у него прошел день, я – как у меня. К середине ноября я уже считала полной глупостью свою былую уверенность, что тогда, в августе, успела прекрасно его узнать. Потому что, хотя у меня тогда и сложилось общее представление, Расселл оставался лишь расплывчатым контуром. А теперь контур этот постепенно заполняли очередной разговор среди ночи, обмен сообщениями, беседа по фейстайму, раз за разом.

Так что я не должна была удивляться, когда Расселл упомянул, что его отец в ноябре собирается в Нью-Йорк и что, может, мы там…

По-настоящему удивило меня другое – как решительно я ответила «нет». Да, мы нарушили часть своего соглашения, но ничего менять по поводу встречи в декабре я не собиралась.

– Хочешь, чтобы мы по отдельности ехали в Неваду? Из самой Калифорнии? И встретились на вокзале? – недоверчиво спросил Расселл, когда я зарубила его план ноябрьской встречи.

– Ты поедешь из папиного дома, – напомнила ему я. – Всего три часа в дороге. А у меня целых семь.

– Да к чему нам эти часы в дороге? Можем встретиться в Лос-Анджелесе.

Я понимала, что это логично, но осталась при своем мнении. Мне нравилась романтика этой затеи – хотя я и знала заранее, что Расселл точно будет меня ждать, я хотела, чтобы сначала была дорога, а потом уже встреча с парнем после долгой разлуки. Ехать по пустыне в вечерних сумерках. Увидеть друг друга там, где впервые познакомились.

Расселл в результате согласился, а ноябрь все шел своим чередом. Папа прилетел ко мне на День благодарения – остановился в гостинице, а на праздничный ужин мы пошли к Джиллиан и Энтони. Еще несколько месяцев назад я бы ни за что не поверила, что такое возможно, – и вот мы сидим за столом, передаем друг другу мясной соус и спорим, можно ли есть маршмеллоу со сладким картофелем (я в голос вопила: да!).

Еще до конца ноября меня ждал очередной невероятный сюрприз. Расселл прислал мне ссылку на песню – песню про Дарси и Расселла. Исполнял ее Уайли. Небольшой предновогодний подарок, специально для меня. Публичного исполнения не планировали, запись предназначалась только для нас троих – но это было особенно ценно. С тех пор я слушала ее почти непрерывно.

Так что вроде бы все складывалось отлично: три дня назад я прилетела домой в Калифорнию. Имелась только одна загвоздка: с января Роми Андреони будет моей соседкой по комнате. Она прислала письмо с сообщением, что ее «достала Калифорния» и она подала заявление на перевод в Стэнвич из Университета Калифорнии в Санта-Крузе. Она где-то упомянула, что мы знакомы, комендант вспомнил про пустующее место, которое давно уже вызывало у него досаду, – так что все сложилось. Я мысленно готовилась к тому, что не видать мне больше отдельной комнаты, а соседкой станет воплощенный хаос. Кэти и Диди пришли в ужас, я же подумала, что раз мы с Роми выжили в одной палатке на музыкальном фестивале, то и в общежитии, наверное, не подеремся.

Я посмотрела, который час, потом на свои зубы в зеркале заднего вида. Через несколько минут – нет, остались буквально считаные секунды – я снова увижу Расселла. Мы пока не составили никаких дальнейших планов – я, если честно, понятия не имела, как все пойдет. Папе я обещала вернуться двадцать третьего, на этом все планирование и заканчивалось. Может, мы снимем номер в «Серебряном стандарте», или поедем к Уайли, или поживем где-то в Вегасе.

Отсутствие плана меня не смущало. Совсем скоро я увижу Расселла снова, впервые за несколько месяцев – а остальное неважно. Я знала, что с дальнейшим мы как-нибудь определимся.

На одной из стоянок на шоссе я переоделась, сняла шорты и топ, в которых сидела за рулем. Не только потому, что вспотела и перемазалась кетчупом, но и потому, что все это оказалось не по погоде: на улице было градусов десять и продолжало холодать. Так что я надела свое любимое короткое вязаное синее платье, а сверху серый кардиган. Бросила последний взгляд в зеркало и вышла из машины.

К моему удивлению, вокзал оказался совсем не таким, как я запомнила.

Во-первых, почему-то меньше. Мигающий свет над торговым автоматом починили. Но главное – теперь здесь было довольно людно. Кассиры в кассах, пассажиры, убивавшие время на скамьях и стоявшие в очереди в туалет. Тихий воскресный вечер, когда нас вымыло на эти берега, сменился горячкой предрождественских разъездов.

Расселла я в зале не увидела, но меня это не смутило. Я знала, что он скоро появится. Подошла туда, где устроилась в прошлый раз, – к зеркалу с надписью: «КТО ЗДЕСЬ, ТОТ ДОМА». На секунду вернулась мыслями к той девушке, которой была в августе. Прикидывающейся, что ей наплевать на Джиллиан, страшащейся будущего, стесняющейся попросить зарядник у незнакомых людей. Я с изумлением поняла, что за несколько месяцев можно полностью измениться. Я в том же месте, но кажется, что миллион лет спустя.

Тут меня погладили по плечу, я обернулась: вот он.

Расселл.

Мой Расселл.

На нем была голубая рубашка, темные джинсы, кроссовки, волосы стали чуть длиннее. Такой красивый – у меня даже на миг дыхание перехватило.

– Привет, – сказал он, неотрывно глядя мне в глаза. – Я слышал, что ты меня искала.

Я улыбнулась, мне хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Но вместо этого я просто кивнула.

– Еще как.

И я буквально бросилась в его объятия, а он подхватил меня и поцеловал – я сразу же поняла, что все эти месяцы он тосковал по мне так же сильно, как и я по нему.

Мы отстранились, а потом я снова крепко его обняла, думая о том, что надпись на зеркале совсем не врет. Я дома. Я с ним.

– Эй, – шепнула я ему на ухо, – вот тебе забавный факт.

Расселл чуть отстранился и выжидательно приподнял бровь. Я вдохнула поглубже и выговорила:

– Кажется, я тебя люблю.

Расселл улыбался мне глазами, губами – всем лицом.

– Точно забавный, – согласился он. – Потому что я-то уверен, что люблю тебя.

Мы поцеловались снова, уже не так лихорадочно, потому что я знала: спешить некуда. У нас вся ночь и еще несколько дней – и все время, которое после. Может, Расселл поступит в Университет Нью-Йорка и мы будем ездить друг к другу на поезде. Может, в Университет Северной Каролины, Темпл или Мичиган – тогда мы тоже что-нибудь придумаем. Может, через неделю все закончится. Может, не закончится никогда. Я внезапно поняла: единственный способ это выяснить – жить дальше.

– Ну, – сказал Расселл, когда мы отошли в сторону. Взял мою руку, поднес к губам. – И что теперь?

Я улыбнулась:

– Что захотим. Мы напишем свою собственную историю.

Он ухмыльнулся.

– Можно мне выбрать жанр?

Я рассмеялась, и, покачивая сцепленными руками, мы пошли через зал к выходу.

Я знала, что история нашей любви – история Дарси и Расселла – будет не такой, как истории любви в моих любимых фильмах.

Она будет лучше.

Она будет нашей.

Расселл сжал мою руку, а потом открыл передо мной дверь.

И мы вместе шагнули в декабрьские сумерки.

Благодарности

Первой моей книгой, опубликованной в издательской компании Simon & Schuster, стало «Большое путешествие Эми и Роджера». Это история про двух молодых калифорнийцев, любовь и путешествие на машине. Две эти книги