«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

вынужден был себе признаться: трусил. Боялся рискнуть по-крупному. Боялся, что между пан или пропал – ему выпадет последнее.

И ведь не зря боялся! Такой роли лишили…

Звонок домофона удивил. Ни с кем вроде о встрече не договаривался. А всякие неожиданные визиты Дима терпеть не мог. В конце концов, мало ли какие у него в данный момент могут быть дела и в каком он может быть виде – артист же обязан всегда выглядеть пристойно.

– Кто? – спросил недовольно и услышал:

– Здравствуйте, Дмитрий Олегович. Это капитан полиции Дорогин. Роман Леонидович. Мы с вами встречались несколько дней назад.

– И… что вы хотите? – растерялся Дима.

– Я хочу к вам зайти, – сообщил Дорогин таким тоном, каким обычно спрашивают: «Который час?» Хотя, впрочем, мобильные телефоны большинство людей от этого отучили.

– Хорошо, заходите, – неохотно разрешил Дима.

Ничего хорошего он в этом не видел. И без того настроение паршивое, а неожиданный визит еще и насторожил. Более того, напугал. Детективно-сериальный опыт подсказывал: просто так полицейские на голову не сваливаются. А что не так? От этой мысли он почти перестал дышать – как в кино, где играл мертвецов.

Дорогин не двинулся дальше прихожей, хотя Дима буркнул:

– Проходите.

– Да нет, – качнул головой капитан. – Я как раз вас хочу попросить проехать со мной до следователя.

– Зачем? – не стал скрывать недовольства Лиханов. – Я ведь вам все рассказал, вы все записали… Или… – вдруг вспомнил он детективные сериалы, – требуется официально протокол оформить?

– Ну да… – не стал возражать Дорогин и уставился на полочку для обуви.

На этой полочке все стояло в образцовом порядке. У Лиханова вообще в быту все было в образцовом порядке. «Зануда», – говорила его бывшая жена. «Я просто люблю аккуратность», – отвечал бывший муж.

– И вот эти кроссовки возьмем с собой. – Дорогин кивнул на белые кроссовки – фирменные, дорогие, которые Дима берег, не таскал где попало, а надевал «на выход», в том числе когда играл в двух спектаклях.

– Зачем?! – вновь спросил Лиханов, на сей раз довольно нервно, что вызвало ответное недоумение:

– А чего вы так разволновались? Мы вашу обувку себе не заберем. Или… – капитан уставился с неприкрытым подозрением и даже нахмурился, – у вас есть повод не давать ваши кроссовки полиции?

– С какой стати?! – возмутился Дима. Возмущение плотно прикрыло тревогу и было сыграно в стиле «Я не давал повода думать обо мне дурно!». – Просто я не люблю, когда посторонние берут мои вещи, – добавил он примирительно, в полном соответствии с ролью человека, у которого свои причуды.

– Ну и отлично! – разулыбался Дорогин, снял с полки кроссовки, положил в пакет. – То есть вы не возражаете? – Дима пожал плечами. – Тогда подпишите бумажку, что вы добровольно передаете нам кроссовки, и поехали, внизу машина ждет.

– Но мне скоро на репетицию… – Лиханов пробежал глазами по тексту и поставил закорючку.

– А вы не беспокойтесь, Вера Ивановна, следователь, уже позвонила вашему начальству, отпросила вас, – с той же улыбкой сообщил Дорогин.

– Надеюсь, у меня не будет неприятностей с режиссером, – буркнул Дима.

До следственного управления ехали молча. Если не считать внутреннего монолога, чем-то напоминавшего мантру, текст которой Лиханов сам сочинил и теперь старался тщательно запомнить. Текст, впрочем, был весьма скудный: «Ничего страшного. Я должен быть совершенно спокоен. Они должны видеть, что мне нечего скрывать. Меня ни в чем нельзя обвинить».

Дорогин провел его в комнату, где стоял стол и два стула. Небольшое окно под потолком было зарешечено. «Допросная», – сразу определил артист детективных сериалов.

– Извините, придется подождать, следователя срочно вызвали. И мобильные телефоны полагается изымать, – сказал Дорогин. – Может, вы воды хотите? – присовокупил он к вежливости заботу.

– Я хочу, чтобы с моим телефоном ничего не случилось, а еще я хочу кофе! Без сахара! – с вызовом заявил Дима, прикинув, что получилось несколько резковато, но ничего, за ним явно наблюдают, пусть видят, что он недоволен, но уверен в себе.

Дорогин скрылся за дверью и скоро появился с картонным стаканчиком кофе из кофемашины.

– Сколько я вам должен? – Дима двумя пальцами взялся за стаканчик, принюхался. Пахло вполне прилично, можно даже сказать, ароматно.

– Нисколько. Подарок от заведения, – ухмыльнулся капитан и вновь скрылся за дверью.

Дима просидел в одиночестве больше часа, все сильнее наливаясь раздражением и тревогой. «Какого черта меня здесь маринуют?» То, что маринуют, он не сомневался. А по сериалам знал: ничего хорошего от этого не жди. Он тщательно вспомнил каждый свой шаг… и не нашел, где бы мог запнуться.

Следователь появилась внезапно, хотя, казалось бы, ничего внезапного не могло быть – в конце концов, она обязана была появиться. Просто представлял ее Дима совершенно иначе – как в фильмах, в которых мелькал, но смотрел целиком: строгой дамой с жестким взглядом или нелепой теткой со странными повадками. Эта же, как внешне, так и по манерам, вполне могла оказаться и менеджером солидной фирмы, и преподавательницей вуза, и даже актрисой. Среднего роста, с хорошей фигурой, каштановыми волосами и светло-серыми глазами… весьма интеллигентного, симпатичного вида. Диме такие нравились… вот только не в качестве следователя. В этом качестве она сразу вызвала опаску.

– Здравствуйте, Дмитрий Олегович, я следователь по особо важным делам Вера Ивановна Грознова.

Лиханов чуть приподнял брови, хмыкнул.

– Да-да, ассоциацию с дочкой Ивана Грозного понимаю, – хмыкнула в ответ следователь.

– Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы обсудить наш будущий спектакль? – Дима попытался придать своему лицу эдакую ироническую благодушность.

– Ни в коем случае. Я вас вызвала, – это слово она подчеркнула, – чтобы предъявить обвинение в убийстве или соучастии в убийстве Кирилла Андреевича Лепешкина.

– Что?! – Диме показалось, что под ним рухнул стул. Хотя тот даже не покачнулся.

– Вы хороший актер, Дмитрий Олегович, нисколько не сомневаюсь, – заговорила Грознова спокойным, в некотором смысле даже вкрадчивым голосом. – Но прежде чем вы станете мне в полной мере демонстрировать свои таланты, прошу меня внимательно выслушать. Ну, примерно как своего режиссера. Оставим в стороне момент, как спустя много лет вы нашли Лепешкина. По вашим словам, пересеклись в Москве случайно, обменялись телефонами и так далее. Вряд ли случайно, но не важно. Важна другая деталь. Вы говорили, дескать, Лепешкин сам позвонил вам насчет продажи квартиры, а вы посчитали, что это хороший для вас вариант. Так вот это неправда. Мы выяснили: именно вы весной начали первым звонить Лепешкину. Причем несколько раз и порой с весьма продолжительными разговорами. То есть не Лепешкин вам предлагал продать квартиру, а вы, судя по всему, уговаривали его.

– Какая-то мелкая ерунда! – раздраженно тряхнул головой Дима. – Можно