Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

подошедшие ближе и навострившие уши. Кузнец облокотился на прилавок и мечтательно пояснил:

– С помощью простого веера можно завладеть миром. Если красавица касается открытым веером губ и сердца, она говорит: «Ты мне нравишься», а если же прикладывает его правой ладонью к левой щеке, то, увы, ухаживания тут бесполезны, – развел руками мужчина.

Один из подмастерьев тут же вскрикнул, вскидывая кулак. Его чумазое лицо, покрытое пятнами сажи, озарилось воодушевлением.

– Значит, я нравлюсь Мэй из овощной лавки!

Кузнец закатил глаза и шлепнул его тряпкой по макушке, сбивая радостное настроение. Второй подмастерье расхохотался во весь голос:

– Она постоянно лупит тебя веером по лбу, а прикрывается им, чтобы скрыть смех!

Подмастерья тут же принялись браниться и дразниться, бегая вокруг кузнеца, пока тот не схватил обоих за шкирку и не закинул в кузницу.

Тан Цзэмин задумчиво прокручивал в голове сказанное, в предвкушении блестя глазами. Он был уверен: в будущем Лю Синь обязательно найдет правильное применение вееру.

Спустя несколько дней Лю Синь вместе с Тан Цзэмином пришли к Сяо Вэню. Это был особенный день, потому Тан Цзэмин постоянно отбирал у Лю Синя дела, вознамерившись все приготовить сам. Лю Синь, не найдя на кухне свой любимый сорт чая, попросил Тан Цзэмина сходить за ним в соседнюю лавку. Тот с готовностью кивнул, отвлекаясь от нарезки вишневого пирога. Поборов желание плюнуть в кусок, предназначенный для Чоу Лицзы, сидящего сейчас в зале, Тан Цзэмин вышел за дверь.

Еще утром, увидев Лю Синя на пороге, Сяо Вэнь посветлел лицом, полагая, что друг наконец-то решил закончить безмолвную вражду с Чоу Лицзы. Он даже нанес визит в свой свободный день и принес разнообразные угощения.

Последнее время Сяо Вэня угнетала неприязнь, которую Лю Синь испытывал к его новому другу. Он никак не мог взять в толк, с чего бы Лю Синю, который обычно с добротой относился к людям, то и дело мрачнеть в присутствии юноши. Все знакомые Сяо Вэня благодушно относились к Чоу Лицзы, и тот отнюдь не зазнавался, ведя себя скромно и тихо. Сяо Вэню постоянно приходилось уговаривать нового друга посетить то или иное празднество или силком тащить его на прогулку, отмахиваясь от слов, что в обществе слепца ему будет неуютно. Прошлым вечером на рассуждения о том, что именно произошло между ним и Лю Синем, Чоу Лицзы ответил, пожимая плечами и подливая лекарю чай:

– Я же не слиток золота, чтобы всем нравиться, верно?

Сяо Вэнь лишь задумчиво кивнул на его слова, находя в них смысл. Нет ничего плохого в том, чтобы проводить досуг в компании тех, кто тебе нравится, и избегать тех, кто неприятен. Тем не менее он ждал, когда оба его друга найдут общий язык. Но те молчали даже за общим столом за обедом, чем-то напоминая Сяо Вэню Гу Юшэна и Цзина, которые поначалу вели безмолвную войну. Но сегодня Лю Синь наконец-то первым предложил выпить чаю и съесть по куску пирога, и Сяо Вэню даже не пришлось силком вытаскивать его из мастерской. Желая поскорее расправиться со срочным лекарством, Сяо Вэнь принялся быстрее толочь в ступке травы, улыбаясь и напевая какой-то мотив себе под нос. Закончив спустя некоторое время, он отряхнул руки и направился в зал, предвкушая долгожданный отдых в компании друзей.

Легкая улыбка вмиг слетела с лица Сяо Вэня, а глаза распахнулись при виде ужасной картины: стол был перевернут, на полу валялись разбитые чаши, а чай расплескался, забрызгав светлые халаты двух парней. Лю Синь держал Чоу Лицзы за грудки, прижимая к стене. Слепец выглядел столь растерянным, что от страха не мог вымолвить ни слова и глотал воздух ртом, в уголках которого скопилась кровь.

– Лю Синь, что ты творишь?! – закричал Сяо Вэнь.

Лю Синь, тяжело дыша и не сводя широко распахнутых злых глаз с Чоу Лицзы, что-то шипел ему в лицо, но лекарь не смог расслышать, что именно. Подлетев к ним, Сяо Вэнь оттолкнул его и осмотрел Чоу Лицзы с ног до головы. Злобно взглянув на Лю Синя, он громко спросил:

– Как это понимать? Ты из ума выжил?!

Лю Синь тут же ощетинился, как большой рассерженный кот, уже заносящий когти для удара, чтобы прикончить мышь.

– Я-то как раз в своем уме, в отличие от тебя! Неужели ты не видишь, что он водит тебя за нос! – Злость, копившаяся в нем все эти дни, извергалась сейчас яростными потоками. Глаза его блестели, словно он наконец-то дождался того самого момента, не в силах больше молчать. – Очнись ты уже наконец!

Чоу Лицзы стоял у стены, вжав голову в плечи. Взволнованно посмотрев на него, Сяо Вэнь вновь повернулся к обозленному другу:

– Что произошло?

Взгляд Лю Синя стал тяжелым и колючим.

– Я ушел на кухню, чтобы принести пирог, а когда вернулся, он подсыпал что-то в твою чашу. – Лю Синь кинул лекарю в грудь мешочек из плотной парчи. – Он задурманил тебе голову, Вэнь-гэ.

В зале воцарилась мертвая тишина. Сяо Вэнь глубоко вздохнул, прикрывая глаза и перекатывая в пальцах полупустой мешочек. Слушая его напряженное молчание, Лю Синь темнел лицом все сильней и сильней с каждой секундой.

Неужели его друг снова поверит жалкому виду Чоу Лицзы, который еще недавно давал ему ожесточенный отпор? И хоть их драка длилась всего с полминуты, ребра Лю Синя до сих пор ныли от сильных стремительных ударов слепца. Очевидно, Чоу Лицзы не был слабаком, которого разыгрывал сейчас, привалившись к стене. Лю Синь бросил на него презрительный взгляд, стиснул зубы и сжал кулаки под широкими рукавами. Он уже сотню раз пожалел, что принял тогда решение отдалиться от Сяо Вэня. Сложись все иначе, возможно, друг прислушался бы к нему. Но теперь словно пришел черед для ответного удара Сяо Вэня – лекарь попросту отдалялся от него день за днем, и Лю Синь не знал, как остановить это.

Тем временем Сяо Вэнь шагнул вперед, поднимая темный взгляд на Лю Синя. Спокойные медовые глаза превратились в жесткую медь. Сяо Вэнь внимательно посмотрел на него и после паузы спросил:

– Ты обезумел, Лю Синь? – Он поднял мешочек двумя пальцами. – Это сбор дикой янь и шалфея. Я плохо сплю после той ночи пыток, а эти травы помогают мне. Я упоминал об этом. Ты бы помнил, не будь занят своими темными мыслями. Я сам дал этот мешочек Лицзы, потому что забываю принимать травы в эти суматошные дни, а это нужно делать