Никогда - Карола Мартинес Арройо

на праздник, не поможет смастерить замок из деревянных палочек от мороженого и не полистает ее альбом с рисунками.

– Вы слишком много времени проводите одни.

– Мы не одни, бабушка. Папа дома, и Андреа приходит чуть ли не каждый день.

– Ясно. Целую, дорогая моя. До завтра! Не засиживайтесь допоздна.

Папа взял урну с прахом и отнес к себе в комнату, поставил на тумбу возле телевизора. Поставил, сел на диван и смотрит на нее. Мы с бабушкой посидели немного с ним, а потом ушли.

Сейчас я у себя. Слышу, как папа плачет.

Все время думаю о том, как поругалась с мамой, проснулась на другой день, а она заболела; я уснула, а ей стало хуже, а потом она уже не проснулась, а еще через два дня у меня уже не было мамы. Два урока физры, и мамы нет. Два урока английского, и мамы нет. Андреа пришла убраться два раза, а на третий мама умерла.

За пять дней

Н

Е

П

Р

О

С

Т

И

Ш

Ь

С

Я

НАВСЕГДА

Глава 6

– Привет, Маргарита! Бабушка Люсия передала тебе эти игрушки.

– Спасибо, дедушка! Бабушка, как обычно, болеет?

– Нет, она не болеет, ей просто очень грустно, она всегда была тонко чувствующей натурой.

– Поэтому она постоянно плачет?

– Мэгги!

– Ей сейчас очень тяжело. Поэтому я решил уйти из больницы и проводить больше времени с ней. А еще у меня будет больше времени на вас!

– Угу.

– Ты не рада, Мэгги?

– Вроде и рада, потому что игрушки очень красивые, и не рада, потому что мама умерла.

– Я не об этом, а о том, что мы теперь будем видеться чаще.

– Дедушка, почему мама не любила бабушку Люсию?

– С чего ты взяла, Мэгги? Они друг друга просто обожали! Только твоя мама любила поспорить, а бабушка спорить ненавидит.

– Ладно тебе, дедуля, мы же видели, как они ругаются.

– Твоя мама была не такая, как все, Фьоре. Очень энергичная была, иногда даже слишком. Помню, какими они с Каролиной были в детстве – ну точно две петарды! Тяжело же им было расставаться, когда ваша тетя переехала в Испанию.

– Да, ей, наверное, пришлось очень плохо.

– Помнишь, Фьоре, какой маскарад она устроила на свой тридцатый день рождения?

– Я помню!

– Ты-то откуда помнишь, Маргарита? Тебя тогда еще не было!

– А вот и помню! Мама была красивая и много танцевала!

– Верно, Маргарита! Характер у вашей мамы был, правда, дьявольский. Вы с ней очень похожи, Фьоре.

– Были похожи, – поправила его я.

– Фьоре, мне не спится.

– Мэгги, отстань, уже поздно. Сходи разбуди папу, а меня не трогай.

– Я будила, он отправил меня спать, он устал. Почитай мне, как мама.

Я села в постели.

– Что мама тебе читала?

– Про фею Тинкер Белл. Дочитали до того места, где они идут домой к Питеру Пэну.

– Ладно, идем к тебе в комнату, дашь мне книжку, и я почитаю.

– Мама читала по бумажкам. Погоди, я принесу.

– Нет, Мэгги… О-ох…

Мэгги принесла кипу бумаг со стола в мамином кабинете – перевод.

– Она это тебе читала?

– Да, сказала, она так репетирует. Всегда читала по бумажкам.

– Я не знала.

– Ну, она тебя позвала как-то раз, а ты ей «ма-а-а-а-а-ам, мне нужно заниматься!»

– Где вы остановились?

– Там, где… Ой, не знаю. Примерно, где у Питера Пэна пропадает тень, и Венди пришивает ему новую, а Тинкер Белл…

– Динь-Динь.

– Ну Динь-Динь, она ругается. И… И папа пьет микстуру.

– Тогда слушай:

«– Что значит – пришить?

– Ничего-то ты не знаешь!

– Это неправда.

Как очаровательно, что мальчик совсем ничего не знает, решила Венди.

– Я пришью твою тень, малыш, – сказала она, хотя он нисколько не уступал ей в росте. Она достала иголку с ниткой и взялась пришивать тень к ноге Питера.

– Будет немножечко больно, – предупредила она.

– Ничего, не заплачу, – ответил Питер; он-то думал, что не плакал ни разу в жизни. Он стиснул зубы и в самом деле не заплакал. И вот его тень накрепко пришита и ведет себя как положено, хотя еще не успела разгладиться.

– Нужно было ее отгладить, – задумчиво сказала Венди, но Питер ведь мальчик, ему решительно все равно, как он выглядит. Вот он уже прыгает от радости. Увы, он совсем позабыл о том, кто пришил ему тень и что своим счастьем он обязан Венди».

– Какой он капризный, этот Питер! Потом посмотрим мультик. – Она достала диск из-под подушки. – Мы с мамой всегда его смотрели.

– Этого я тоже не знала.

– Просто ты была зануда, Фьоре. Все время воображала, потому что скоро пойдешь в старшую школу. – Мэгги поводила ладошкой, дразня меня. – Я на тебя не сержусь, и мама тоже не сердилась.

Она отвернулась и приготовилась спать.

Сегодня бабушка Нильда придет только вечером, Андреа не приходит по выходным.

Папа с трудом встал с постели, поцеловал нас, сказал, что он очень устал, и опять лег.

Мы с Мэгги целый день играли в планшет и читали. Неплохо провели время. Когда проголодались, съели все, что нашли на кухне: йогурт, белый хлеб, какой-то творожный сыр, ореховые батончики из школы, выпили шоколадного молока, потом съели оставшиеся мандарины и яблоки и целую пачку разноцветных шариков из сухого завтрака.

Пришла бабушка, увидела остатки еды на столе, и началось:

– Опять гадость всякую ели!

– Это не гадость, бабушка! Девочки едят такое, – ответила Мэгги.

– Фьоре, ты совсем не соображаешь? А отец?

Я посмотрела на запертую дверь его комнаты. Из-за двери доносились звуки кулинарного телешоу.

– Идите в гостиную, посмотрите телевизор, а я пока приготовлю ужин.

В гостиной было полно оберток и очисток.

– Мэгги, давай приберемся.

– Хочу смотреть телевизор.

– Лентяйка.

Я пошла на кухню за мусорным мешком, а там бабушка режет картошку и плачет.

– Не плачь, ба.

– Мне ведь и в голову не пришло!

– Что?

– Что вам нечего есть.

– Да мы объелись! У меня даже живот болит.

– Ладно. Сварю сосиски с пюре, как Мэгги любит.

– Хорошо.

– Иди к сестре и спроси у папы, будет он есть или нет.

Глава 7

– Привет, а где Мерседес?

– Дома, ее кладут на сохранение до конца срока. Трудная беременность.

– На все время? Это же почти восемь месяцев!

– Да, долго. Повезло, что теща ее навещает, я успеваю работать в клинике.

– Можно тебя спросить?

– Конечно!

– Почему мама умерла?

Хуан начал объяснять то одно, то другое, говорить какие-то слова – как будто выдумывал их на