Кощеевич и Смерть - Алан Григорьев

Дивий воин, смутившись, отпрянул и, молча сняв свой плащ, укрыл им жену.

— Так что скажете? — Ратибор повернулся к Весьмиру и Отраде. — План прост: сперва оглушить заклятием, что будет спрятано в перстне. Потом обезвредить. Если ему сонному голову отрезать, чай новую не отрастит.

— Кощеевич, конечно, тот ещё негодяй… — молвила воительница.

— Это я-то? Сами вы! — возмутился Лис. Но Отрада, к счастью, не могла его слышать, поэтому просто продолжила свою мысль:

— Но мы не должны ему уподобляться. То, что вы предлагаете, — подло.

— Лучше признайся честно, что не хочешь возвращаться в Навь, Отрадушка, — сладким голосом сказала Лада. — Никто тебя не осудит.

— Я не боюсь, если ты об этом, — вспыхнула Отрада.

Ох уж эти яростные взгляды! Лис аж залюбовался. Правду говорят, чародейкам да воительницам палец в рот не клади, а ежели те меж собой схлестнулись — поперёк не становись, не то от обеих получишь на орехи.

— Я не это имела в виду, — ещё более медово-тягуче сказала Лада. — Наоборот, хотела сказать, что мы беспокоимся. Никто из нас не пережил того, что досталось на твою долю. Страшно подумать: провести столько лет в плену у Кощея. Быть одной из его жён, делить с ним ложе… я просто подумала, что ты хочешь отомстить, чтобы навсегда закрыть эту ужасную страницу жизни.

— Я уже отомсти… отомщена, — процедила Отрада сквозь зубы.

Когда воительница чуть не выдала свою тайну, Лис ахнул. С другой стороны — теперь-то уж чего? Ну узнает Ратибор, кто на самом деле Кощея порешил. Ванюшу всё равно уже не догнать. С вязовыми дуплами вон как хорошо получилось. А так хоть царь с большим уважением начнёт к героям относиться…

— Я сам пойду, — вдруг сказал Весьмир.

Не успел Лис опомниться от потрясения, как чародей добавил:

— Как посол. Дайте мне поговорить с Лютогором. Может, ещё всё образуется. А подложный перстень пока себе оставьте.

Воцарилось продолжительное молчание, которое показалось Лису вечностью. Он забыл как дышать, подался вперёд, чуть не придавив локтем Вертопляса. Тот возмущённо каркнул, и в этот момент царь покачал головой:

— А ну как заколдует тебя Кощеевич? Говорят, он любого может заставить плясать под свои гусли. Сильна его магия слова.

— Меня не заколдует.

— Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но обещай мне: если уговоры не помогут, ты сделаешь то, о чём мы договаривались. Помни: зима каждый день уносит жизни ни в чём не повинных людей.

И Весьмир ответил:

— Обещаю.

Глава восемнадцатая. Второе предсказание вещуньи

— Надеюсь, ты не собир-раешься с ним встр-речаться? — Вертопляс от возмущения захлопал крыльями.

— Напротив. Очень даже собираюсь. Хочу взглянуть в его глаза бесстыжие, спросить, не забыл ли он о матушке и о клятвах своих, — фыркнул Лис, сплетая руки на груди.

Нет, вы только подумайте! Каков Весьмир оказался, а? Обещает он… Обидно, ведь они когда-то были добрыми союзниками. Лис даже предлагал Весьмиру стать советником. Всё-таки дивий — это всегда дивий: говорит, а сам кукиш в кармане держит. С ними надо держать ухо востро.

— Но тогда Весьмир-р узнает, что мы за ним пр-рисматр-риваем!

— Ну и что? Он ни за что не догадается, как мы это сделали, — возразил Лис и сам себе не поверил. А то чародей не знает про навьи зеркала!

— Хоть ты и упр-рямишься, но в душе знаешь, что я пр-рав, — не отставал воронёнок.

Княжич знал и потому разозлился ещё больше:

— Ну чего ты заладил! Это предчувствие или просто языком почесать охота?

— Нет никакого пр-редчувствия, — нехотя признал Вертопляс. — Я ничего не пр-редсказывал с той пор-ры, когда увидел твою встр-речу со смер-ртью.

— Вот и молчи тогда. После праздника поеду в степь, найду дядьку Ешэ и попрошу его мне погадать, если это тебя утешит.

— И как же ты его р-разыщешь? Степь-то большая.

— Уж как-нибудь. Чародей чародея чует. Говорят, в последний раз его видели неподалёку от злыдневых овражков…

— Но Весьмир-р навер-рняка пр-риедет до пр-раздника. Ты сам опр-ределил ср-рок, когда цар-рь должен дать ответ, — не унимался воронёнок.

— Ты не вещун, а репей! Сам подумай, ну как он успеет? Осталось несколько дней, а до нас от Светелграда путь неблизкий. А сейчас ещё и дороги снегом завалило.

— Весьмир-р въедливый. Выпр-росит у Р-ратибор-ра Штор-рм-коня.

А вот это было вполне возможно. Царь хоть и жадоба, но дело-то решалось нешуточное!

— Вот и прекрасно, — Лис потёр руки. — Значит, кто-то обратно потопает пешком, а чудесный конь вернётся в родную конюшню. Второй раз я его не отдам.

— Это ты пр-равильно пр-ридумал, — Вертопляс одобрительно закивал. — Своё добр-ро — к себе гр-реби, это вор-ронья нар-родная мудр-рость. Добр-рый конь нам пр-ригодится. Но погоди… а Весьмир-ра ты что же, добр-ром отпустишь?

— Посмотрим, как себя вести будет, — хохотнул Лис. — Эх, жаль, Шторм-конь скоро летать не сможет. Яблони молодильные, небось, помёрзли?

— Листья сбр-росили, не плодоносят. Но настанет весна — оживут.

А вот это была приятная новость. Лису не хотелось бы лишить мир чудесных яблок. С одолень-травой и так уже неловко вышло.

Тем временем Ратибор объявил совет законченным и покинул залу. Весьмир с Отрадой тоже удалились. Остались только Лада с мужем.

— Тебе не кажется, что этот чародей слишком много на себя берёт? — Истимир нервно постукивал по столу пальцами.

— И пусть. Зато нам не придётся делать грязную работу, — Лада ласково накрыла его ладонь своей, успокаивая. Стук прекратился.

— Ты ему веришь?

— Он предан. Не Ратибору, а родному краю, но искренне предан.

— Похоже, царь совсем