Суперстранные дети - Петра Соукупова

это любят, по крайней мере, папа так говорил.

– А что вы с ним сделали, с этим дедом? – спрашивает Петр. – С тем, что стрелял по птицам?

Мы уставились на него, а потом Франта вдруг стал обнимать Петра и так навалился, что они оба рухнули с лавочки – эту лавочку они где-то отыскали, пока я спала.

– Ты чего?

– Ты просто гений, – говорит Франта. – Мы должны этому деду отомстить за птичку. Чтоб неповадно было. Проникнуть в дом и выкрасть ружье, например.

– Ни за что, – говорит Катка. – Очнитесь, мы же скрываемся, и мы не будем ни у кого красть ружья и заниматься другими подобными глупостями. Вы совсем психи, все трое.

– Ну, значит, по дороге домой, – машет рукой Франта, – неважно. Но мы отомстим за смерть птички.

Когда Франта смотрит на меня, согласна ли я, я улыбаюсь, и он тоже. И у меня вдруг появляется такое странное ощущение, такая радость на душе, как когда я смотрела на паука, как будто всё вдруг прекрасно и так, как должно быть.

– Я завтра утром возвращаюсь домой, – говорит Катка. – С меня хватит, вы все ужасные: один другого хуже, я вообще не понимаю, что я тут делаю с вами.

Она встает и уходит в домик. Мы остаемся у костра втроем и дальше смотрим на огонь, потом Петр говорит:

– Кто пойдет за ней?

– Зачем? – удивляюсь я. Не понимаю, зачем за ней идти, ведь она ушла потому, что, наверное, хотела побыть одна.

– Давай ты? – говорит Франта Петру. – Меня она меньше всех переносит.

– Но за это ты со мной ночью будешь не спать, – говорит Петр.

– Легко, – отвечает Франта.

– Клянешься?

– Ну да, – пожимает он плечами, а Петр встает и собирается идти в домик.

– Слушай, дай мне свой телефон, это наш единственный фонарик.

– Ладно. – Франта порылся в кармане и включает на телефоне фонарик.

Петр заходит за Каткой внутрь, а мы остаемся у костра одни, и, когда я смотрю на Франту, он тоже переводит взгляд на меня, но потом мы опять смотрим в разные стороны.

П – У тебя с собой телефон? – говорит Катка, увидев меня. Тогда я ей все объясняю: он не мой, и в нем нет симки, так что нас по нему не найдут.

Непохоже, чтоб Катку это сильно обрадовало, она делает вид, что собирается дальше читать. Вообще-то я не знаю, что ей сказать, я даже не понял толком, почему она злится, может, ей тут не нравится, то есть даже точно, тут и правда хуже, чем я ожидал, но в целом не так уж и страшно.

– Все-таки тут не так страшно, – говорю я ей тогда. Она смотрит на меня.

– Ага, тут офигенно.

Я молчу, а она добавляет:

– Это вообще была плохая затея, и нам надо было вернуться домой.

Но сейчас, ночью, это все равно невозможно. А завтра посмотрим. Если я продержусь эту первую ночь, то продержусь и вторую, и так было бы лучше, чтобы родители увидели, что я не такой уж трус и могу обходиться без них, и дело вообще не в этом. Хотя дело было как раз в том, что я не хотел ночевать не дома без них в незнакомом месте, но теперь-то я как раз в такой ситуации, что уж.

– Я думаю, это была плохая идея, – говорит Катка.

– Почему? Ведь всё супер.

Она смотрит на меня.

– Правда?

Я пожимаю плечами.

– Ну… нормально, нет?

Катка не сводит с меня глаз.

– Петя, – называет она меня по имени. – Ведь ты сам видишь, что это безумие. Поехали утром домой.

Ну не знаю, посмотрим, как пройдет ночь.

И все равно нужно отомстить тому деду, который подстрелил птичку, это уж точно. Но лучше об этом сейчас даже не заговаривать, чтобы не выводить Катку из себя.

Катка открывает книжку и придвигает ее поближе к свечке.

– Не сердись на меня за то, что я убежал от тебя тогда на вокзале и у нас украли спальники, – говорю я, потому что это единственное, на что она правда могла разозлиться.

Но Катка смотрит на меня как-то странно.

– Господи, неважно. Просто мне это все в целом кажется уже как-то чересчур… Наверное, мне просто не хотелось, чтобы вы ехали без меня, я думала, что будет весело, что это будет приключение, что будет классно, но нет. И я хочу домой. Видимо, я слишком нормальная, скучная и хочу домой.

– Я бы тоже хотел быть нормальным, – говорю я.

– Ну, ты и есть нормальный.

– Нет, – я качаю головой.

Катка пожимает плечами.

– Я хочу почитать.

Она открывает книгу, и я оставляю ее в покое.

Ночной гость

П Посреди домика мы поставили стул, а на него свечку, не понимаю, как так получилось, что у нас есть свечки и нет фонариков, единственный фонарик – на Франтином телефоне, а он на нем играет. Мила смотрит, как он играет, но когда я присматриваюсь, то вижу, что она просто так пялится в пустоту. Я рисую при свете свечи, видно плохо, но это не страшно, а Катка читает у другой свечки. И хотя тут почти как в лесной школе, разве что холоднее, меньше света и никаких учителей, мне совершенно спокойно, тем более Франта обещал, что будет со мной не спать, а если заснет, я его разбужу. Я вспоминаю про родителей: наверное, они уже меня ищут, может, даже заявили в полицию, и в новостях показывают мою фотографию… Мне немного стыдно, что мама из-за меня беспокоится, но в то же время я радуюсь, что и папа беспокоится, и надеюсь, и Том. Надеюсь, они теперь думают, что, хоть я и не так хорош, как они бы хотели, все-таки лучше, когда я с ними, чем когда меня нет. И еще надеюсь, что они больше не будут заставлять меня делать то, что я ненавижу. В целом я рад, что я здесь, что мне это реально удалось, что тут со мной Катка, которая мне нравится, и Мила тоже, хотя с ней сложнее. Да и Франта не такой уж плохой, разве что чуть-чуть, но все равно он мне друг, мы играли с ним на компе.

Но вдруг я слышу за дверью какой-то странный звук. Сначала я думаю, что мне показалось, что это ветер шелестит ветками или что-то в этом роде, но потом звук повторяется. У меня колотится сердце. Там кто-то есть.

– Вы это слышали? – шепчу я.

– Что?

– За дверью кто-то есть.