Школа пяти Башен - Карин Мюллер

этих предметов в расписании. Но я ведь не глупая. А мой отец утверждает, что у меня слишком богатое воображение.

Сильва смеётся.

– Да у тебя целая куча вопросов. И это только начало. Очень хорошо!

Она радостно кивает. Затем видит мой взгляд и неистово качает головой.

– Фантазия прекрасна. Но немножко не в том плане, как ты её понимаешь. Тебе просто нужно внимательно слушать и смотреть. Просто включить чувства и ощущения – этого недостаточно, но и они тебе тоже очень сильно помогут. Может быть, это первый шаг к более глубокому пониманию этого леса? Здесь так много всего. Будь открытой для всех элементов и всех их сущностей. – Она разводит руками. – Здесь есть бесконечные возможности, если только ты поверишь, что они возможны. Лес о-о-очень богат. И он делится с тобой своими сокровищами – всей своей силой и магией. Пенелопа привела тебя ко мне, чтобы я разбудила твой потенциал. Ты уникальна, Хелена Хейворд. Ты первая за почти пятьсот лет.

Я вопросительно поднимаю плечи.

– Первая кто?

– Ну конечно, Преображающая свет, – говорит Сильва.

Глава 21

Преображающая свет? Пятьсот лет?

Сильва наклоняет голову, как будто проверяя мою реакцию. Всё, что я могу ещё раз сказать по этому поводу, – непонятно. Ни черта. Неужели здесь только сумасшедшие? Лучше всего сейчас же собрать свои вещи, оставить записку папе. Или не оставлять и вернуться автостопом в цивилизацию. Обращусь в Службу опеки. Или в полицию. Или в оба ведомства. Надеюсь, что кто-нибудь мне поверит. И отправит меня в миленькую приёмную семью.

Так, стоп, вот уж этого я совсем не хочу. Возможно, меня сочтут ненормальной и запрут в сумасшедшем доме. А потом? Но что ещё мне делать? Может быть, где-то поблизости произошла химическая авария и мы все одурманены галлюциногенными препаратами? Должно же быть какое-то логическое объяснение всему этому! Неужели мы все здесь оказались в «Алисе в стране чудес»? На помощь! Занавес!

Сильва смотрит на меня довольно долго, а затем переводит взгляд на Пенелопу.

– Ой. Это, наверное, было слишком рано. Как думаешь?

Маленькая зелёная жаба одобрительно хрипит, и внезапно у меня в ухе раздается писк.

– О чём вы говорите? – спрашиваю я, засовывая палец в ухо. Но Сильва просто игнорирует меня.

– Да, безусловно, Пегги права в этом. Впрочем, я могу понять и Корбиниана. А ты нет?.. Хм… Да, конечно, это правда. Нет, у нас действительно не хватает времени. Но сейчас это бесполезно.

– Эй? – мягко напоминаю я о себе.

Сильва смотрит на меня и похлопывает по предплечью.

– Ничего страшного, Лена. Я слишком много болтаю, когда мне есть с кем поговорить. Но сейчас всё будет.

Она щёлкает пальцами.

В замешательстве смотрю на руку Сильвы. Писк пропал, и я выдыхаю. Что-то здесь не так. Или всё-таки нет? На секунду я задумываюсь о том, что же здесь происходит. Для чего она только что щёлкала? Не волнуйся, говорю я себе, ты во всём разберёшься. Просто чуть больше внимания.

– Эти предметы есть в расписании?

Сильва отвечает на мой взгляд, подняв брови.

Я киваю. Наконец я вспоминаю, о чём мы только что говорили.

– И эликсиры, и учение о дэвах, и растительная магия. Рингель не хотела, чтобы я их увидела. Но я ведь не дурочка. Мой отец утверждает, что у меня просто слишком бурная фантазия. Но ведь мне это не придумалось, правда?

Сильва смеётся и снова говорит:

– Да у тебя целая куча вопросов. И это только начало. Очень хорошо!

Она удовлетворённо кивает и снова начинает подпрыгивать. Затем, увидев мой взгляд, она пытается удержать ноги на месте и нетерпеливо качает головой.

– Придумывать – это высокое искусство. Фантазия прекрасна. Но немножко не в том плане, как ты её понимаешь. Тебе просто нужно внимательно слушать и смотреть. Просто включить чувства и ощущения – этого недостаточно, но они тебе тоже очень сильно помогут. Здесь так много всего. Будь открытой для всех элементов – и всех их сущностей. – Она разводит руками. – Здесь есть бесконечные возможности, если только ты поверишь, что они возможны. Лес о-о-очень богат. И он делится с тобой своими сокровищами – всей своей силой и магией. Ты уникальна, Лена. Как и все здесь. Мы пробуждаем ваш потенциал.

У меня появляется смутное ощущение, что я уже когда-то слышала эти фразы. Но не могу вспомнить, когда.

– Это дежавю? Или мне это снится?

Я протираю глаза.

– У меня такое ощущение, что со мной такое уже было. Но это не даёт ответы на мои вопросы.

Сильва подмигивает Пенелопе.

– Кто знает, кто знает? Только потому, что ты чего-то не понимаешь, вовсе не означает, что оно должно быть опасно. Для тебя или для кого-то ещё. Если только сама не захочешь, чтобы оно было опасным.

Пенелопа всхрапывает.

– Или ещё кто-нибудь, – добродушно добавляет Сильва.

– То есть ты имеешь в виду, что папа прав? Когда он говорит, что у меня слишком богатая фантазия?

– Корбиниан Хейворд – очень умный человек. Разве ты не слышишь, что птицы щебечут тебе с деревьев? – Она снова хихикает и трёт свои большие пальцы ног друг о друга. – Я была влюблена в него, когда была маленькой.

Теперь я не могу удержаться от смеха. Сильва возмущённо смотрит на меня.

– Извини. Но ты действительно говоришь о моём отце? Откуда ты его знаешь? Что знаешь о его работе? И что имеешь в виду, говоря «когда я была маленькой»?

Сильва обиженно скрещивает руки на груди и выпячивает нижнюю губу.

– Ты действительно понимаешь даже меньше, чем просто мало. Он учился здесь в школе и окончил её с отличием. Если бы ты приложила немного больше усилий к нашей игре, тогда…

– Мой папа? Но… Если ты знаешь его так давно, то правда веришь, что он школьный смотритель?

Сильва всё ещё дуется. Я вижу это по её глазам.

– Мы продолжим играть в другой раз, – говорит она. – Твой отец – смотритель всех домов. Ты должна не сомневаться в нём, а учиться у него, Хелена Хейворд. Даже если это, вероятно, скоро изменится.

– Не называй меня Хелена, – прошу я. – Так меня зовёт только папа. И только тогда, когда злится на меня.

Сильва не отвечает. Она смотрит через моё плечо в сторону берега. Затем вскакивает и перепрыгивает через меня, словно обезьянка.

– Я пойду за Пенелопой. Чтобы никто не наступил на неё. Там кто-то идёт.

Сук дерева, на котором мы сидим, жалобно стонет. Я