Одинокий огонек - Янь Цзин

Вдруг я почувствовала, как лунный свет коснулся моего лба, и луч света озарил мое сердце. Я, наконец, поняла смысл серии «Десять быков» – все картины открывали путь к состоянию созерцания: наблюдать, не вмешиваясь, и просто сосуществовать, не вступая в борьбу с тьмой внутри себя!

В ту ночь я увидела самый яркий лунный свет в своей жизни.

5

– Концепция темной психологии абсолютно верна: у каждого из нас есть свои внутренние тени, от которых невозможно сбежать, и их легко можно заставить проявиться. Расщепление образов личности как раз является таким инструментом. Вторичные личности не нужно оценивать – они реально существуют. Но после расщепления образов личности остается еще более важный шаг – это «возрождение». Мы не обязаны уничтожать старые вторичные личности внутри себя, но можем возродиться вместе с ними.

– И Чжан Ян, и Лин, и я на самом деле обнаружили в странствии по своей тьме наши вторичные личности. Они воплощают собой зависть, страх и гнев. Но Чжан Ян поделился со мной своими чувствами, мы согласились, что эти чувства истинны, и вместе приняли решение.

– Я уже начал подозревать, что кто-то стоит в тени за всем консультационным процессом. Кто бы мог организовать все это? Это мог быть только человек, который выиграл бы от нашего провала. И этот человек – вы, Энсон Вуд, – сказал Чэн Ю, стирая кровь с лица. Затем он неспешно вытер руки салфеткой и улыбнулся. – Самое мощное оружие психотерапевта – это его сердце, его непоколебимый внутренний мир. То, какие вторичные личности скрываются в глубинах подсознания, неважно. Главное – что стремится взять верх над нашей душой: любовь или ненависть. Вот в чем заключается главное различие между психологией очищения и темной психологией.

Элегантная улыбка не сходила с губ Энсона Вуда, на его лице все еще было написано заинтересованное и увлеченное выражение, словно он искренне радовался за Чэн Ю и гордился им.

Затем он медленно поднял руки и принялся аплодировать.

– Ты ошибаешься, Чэн Ю. Правда в том, что именно принципы темной психологии помогли тебе пройти через это испытание. Ты принял тьму, и она тоже приняла тебя. Именно в этом суть истинной темной психологии. Наши бездны подсознания – это источник нашей истинной силы. Ты прошел начальный этап темного психологического направления. Поздравляю, ты стал одним из нас!

– Довольно! Если бы все пошло хоть немного не так, то здесь началась бы такая резня и вы говорили бы совсем по-другому, Энсон Вуд! Все равно вы живете по принципу «победителей не судят»! – презрительно бросил Чжан Ян.

– Это нормально. Так происходит во всех психологических школах: те, что побеждают, остаются жить в веках, а те, кто не выдерживает испытаний, становятся ересями, – продолжал улыбаться Энсон Вуд. Мужчина распахнул руки перед Чэн Ю. – Присоединяйся ко мне! Надеюсь, ты понимаешь: твой наставник знал о заговоре, но не остановил тебя. Что это значит? Чем он отличается от меня? Ему просто хотелось победить! А я, по крайней мере, честен!

В голосе Энсона Вуда было что-то гипнотическое, чему было трудно сопротивляться. Я чуть было не крикнула Чэн Ю: «Да!»

Но я все же сдержала себя и успокоилась. Это был мир Чэн Ю, и у него были свои мысли и суждения. То, во что наставник Чэн хочет верить, то для него истинно.

Но на этот раз Чэн Ю не разозлился так, как тогда перед Стефани. Он просто улыбался, остатки крови все еще алели на его лице. Сейчас он выглядел израненным, но его раны сверкали, как медали.

– Сердце человека само решает, чему следовать и что выбирать. Даже если все так, как вы говорите, это мой осознанный выбор. Я выбрал наставника Линь Минхао и клянусь никогда не менять своего решения. Это мой собственный выбор. Что касается решений самого наставника Линь, они меня не касаются. Я верен самому себе, и никто не может изменить меня.

Энсон Вуд растерянно замолчал. Должно быть, он впервые столкнулся с упрямой стороной обычно мягкого Чэн Ю, и это застало его врасплох. Этот немного застенчивый юноша, который не пытался быть выскочкой, выстроил самую крепкую крепость в своем сердце, и лишь немногим позволялось войти туда.

Чжан Ян и я молча переглянулись. Мне внезапно подумалось, как Чэн Ю повезло. По крайней мере, у него есть мы, те, кто его понимает. Хотя «понимать» не всегда означает «соглашаться», но у него есть мы, не так ли?

Я посмотрела на Чжан Яна, и он, что было редко со мной, скромно кивнул. Все мои прежние подозрения и антипатия к нему почти рассеялись. Мы оба твердо стояли на стороне Чэн Ю, и я даже подумала, что Чжан Ян не такой уж неприятный. Более того, между нами троими даже сложилось некое уверенное союзничество.

В следующий момент Стефани с улыбкой сказала:

– Наставник прав, Чэн Ю, у тебя все еще есть время и возможность подумать. Почему бы не выйти за пределы своей маленькой зоны комфорта и не посмотреть, что происходит в большой вселенной? Сейчас различные школы психологии борются за влияние, мир больше не похож на времена господства психоанализа. Ты можешь превзойти своего учителя и проложить свой собственный путь.

Я смотрела на Стефани, и меня мучал один вопрос: а существовал ли когда-нибудь в ее сердце Энтони?

На ее молодом девичьем лице темные глаза казались бездонными, как ночь. Вам кажется, что вы видите лишь то, что на поверхности ночи, но вы никогда не доберетесь до ее сердцевины.

До сих пор, когда я вспоминаю Стефани, в моем сердце воцаряется какая-то ночная тьма. Я вспоминаю ее записи консультаций, ее танец, ее диалоги. Мне кажется, что существует две Стефани. Одна – это психотерапевт, возможно, каждая ее улыбка и холодный взгляд были тщательно продуманы, чтобы поймать наши мысли. Другая – настоящая она, в которой сосуществуют Энтони, Рина, «Плохая мама» и «Прилежная девочка».

Сейчас ее лицо выражало невозмутимость, и я невольно предположила, что она уже овладела всеми ролями своей души, позволила им слиться с ночью. Теперь они больше не шумят и не спорят, они превратились в ее сердце в симфонию, где каждый инструмент играет свою часть: виолончель – глубину и серьезность, скрипка – непринужденность и легкость, а электронный синтезатор задавал ритм.

Сейчас все истины стали очевидны, но Стефани осталась для меня неразгаданной тайной.

Весенний ветер мягко носился в воздухе, и даже можно было услышать звуки, с которыми опадали на землю ярко-красные и белоснежные цветы рододендронов. Они лежали кучками в траве, образуя причудливый узор под лунным светом, их красные и белые оттенки превращались в