Команда сорванцов: Музей восковых фигур. Бал газовщиков - Филип Пулман

class="p1">– Таскаться за ним хвостом, – пожал плечами Бенни. – Аки тень. Он даже не догадается, что я рядом, потому что я изменю внешность. Вот смотри.

Изменить внешность было очень здравой идеей.

Подыскать одежду труда не составляло: у мистера Камински в магазине вечно лежали кучи костюмов, ожидавших подгонки или оплаты. На сей раз Бенни умудрился умыкнуть самый маленький размер, в яркую клетку, уже полгода ожидавший возвращения владельца из тюрьмы – его-то уж точно не должны были хватиться. Ему оставалось только подвернуть штанины дюймов на девять и хорошенько напихать под пиджак газет. Рукава, конечно, были длинноваты… но ведь всегда можно притвориться, что ты потерял обе руки – ну, скажем, в схватке с акулой. В комплект с костюмом Бенни обзавелся коричневым котелком (его он одолжил у кавалера своей сестры, которого звали Джо).

Закончив облачение, он приступил к гриму: заседил себе волосы горстью муки и намалевал обширные и очень черные усы жженой пробкой. А, и еще Бенни не смог отказать себе в ужасном ярко-красном шраме ото лба до самой челюсти.

Некоторое время он вертелся так и эдак перед осколком зеркала, имевшимся у них в штаб-квартире – обычно его использовали в качестве перископа… когда, конечно, не в качестве гелиографа. Говорить Бенни не мог – от восхищения самим собой у него слегка отшибло дар речи.

– В чем дело? – решился, наконец, прервать молчание Гром. – Слушай, все не так уж паршиво. Нужно только…

– А знаешь что? – сказал Бенни. – По мне плачет сцена.

– Как по Четырешару, что ли?

Дэнни Шнайдер, член банды, которого приговорили к месяцу в Манчестере, был известен под именем Четырешар – по причине жонглерских дарований. Он, без сомнения, обещал в один прекрасный день стать гвоздем программы в мюзик-холле… но Бенни, кажется, имел в виду не это.

– Нет, – с достоинством возразил он. – Как по Генри Ирвингу. Им надо сделать пьесу про Секстона Блейка, и тогда я смогу сыграть его. А когда его прикуют в подвале или еще чего в том же духе, я стану играть доктора Черепа, безумного ученого. А когда доктора Черепа убьет один из его обезьяночеловеков, я буду играть хорошего обезьяночеловека, который спасает Секстона Блейка, и тогда я смогу снова играть его! А потом…

– А с мистером Уиттлом-то ты что будешь делать?

Сделав над собой могучее усилие, Бенни наморщил лоб, потряс головой и вернулся назад, к реальности.

– А? Чего? Ах, да. Я просто пойду за ним, когда он выйдет из фирмы. Преступник обязан вернуться на место преступления… потому что они всегда так делают. А когда я застану его там, я произведу гражданский арест.

Гром уже открыл было рот, чтобы напомнить о том простом факте, что мистер Уиттл – ведущий член правления Достопочтенного Общества Газовщиков и по-любому обязан вскоре объявиться в Газовщик-холле… но спорить с Бенни как-то ни у кого не выходило. Поэтому Гром ограничился тем, что проводил своего главаря взглядом: тот величаво удалялся по улице в своем громадном клетчатом костюме – в десятый раз за двадцать шагов поддергивая брюки… двигая обратно на затылок котелок, по необъяснимым причинам облюбовавший его переносицу… и оставляя за собой легкий мучной след.

Ничего кроме искреннего восхищения Гром в этот момент не испытывал.

* * *

Дик вышел с работы в препаршивом настроении. Он весь день был какой-то раздраженный, и под вечер так набросился на Новый-Усовершенствованный-Патентованный-Саморегулирующийся-Штуцер-для-Отбора-Давления от «Уилкинс Эксельсиор», что сломал фланец и вынужден был раскошелиться на замену. Что тоже ни разу не способствовало поднятию духа.

Вот почему, завидев его издали, Анжела и Зерлина порадовались, что находятся в компании своего нового друга, Силача Орландо. Он сейчас был не на службе и не щеголял в своей леопардовой шкуре; впрочем, полосатый пиджак и панамская шляпа тоже смотрелись на нем весьма нарядно. Артист как раз остановился у Альфова киоска, чтобы купить себе освежающий галлон клубнично-ванильного мороженого; близнецы тоже по случаю оказались там, и Орландо любезно приобрел по порции каждой. Теперь вся троица шествовала мимо Газовой компании, наслаждаясь солнышком, – тут-то на них и выскочил Дик с физиономией, что твоя туча.

Орландо был достаточно велик, чтобы обе юные леди могли за ним преспокойно спрятаться, – но они не успели.

– Здорово, девчонки, – мрачно обронил Дик.

Близняшки переглянулись. Возможно, он вовсе на них и не сердится.

– Здорово, Дик, – сказала Анжела. – Вот это – Силач Орландо.

– Он – наш друг, – со значением добавила Зерлина.

– А это – мистер Дик Смит, – сообщила Анжела Орландо.

– Как поживаете, приятель? – Дик протянул ему руку.

– Рад познакомиться, – ответствовал Орландо. – Нет-нет, руку я вам пожимать не буду. Сказать почему?

– Ага, валяйте.

– Потому что сия длань запросто крошит камень, – торжественно сообщил силач, указывая на правую ладонь левым указательным пальцем размером с рукоять крикетной биты. – Найдите мне камень – давайте-давайте! Любой. Я вам покажу.

– Да нет, я вам верю, – сказал явно очень впечатленный Дик. – Вот ведь черт!

Близнецы почувствовали себя в несколько большей безопасности и поведали Дику о своей встрече с Дейзи в мюзик-холле прошлым вечером.

Выслушав их, Дик совсем растерялся.

– Да, – промямлил он. – Я, небось, все неправильно понял… – все, что вы мне тогда сказали. Наверняка Дейзи больше никогда не захочет меня видеть. Видать, достанется она теперь мистеру Хорспату, вся и навек.

И, вздохнув, как Патентованный-Пневматический-Водосливной-Насос «Громобой», он устало опустился на край водопойно-лошадиного корыта, очень кстати оказавшегося рядом.

– Я понимаю, что вы чувствуете, – сказал Орландо. – Дозволите к вам присоединиться?

Дик подвинулся, освобождая место.

– У вас что, тоже в личной жизни нелады, приятель? – уныло спросил он.

– Еще какие!

Близнецы тоже взгромоздились на поилку и приготовились зачарованно слушать.

– О да, – продолжал Орландо, обмахиваясь шляпой. – Я был влюблен и все такое… совсем как вы. Только я так никогда и не смог набраться храбрости и открыться даме моего сердца. Я делал все, что мог, чтобы ей потрафить: рвал книги пополам, крошил камни, ловил пушечные ядра об лоб – но не решился сказать, что я ее люблю.

– Ну, совсем как я! – воскликнул Дик.

– А когда я понял, что делать, было уже слишком поздно. Судьба все решила за меня.

– Как? То есть вы правда поняли, что надо делать?!

– Да. Теперь я знаю, как поступать в таких обстоятельствах. Да только поезд уже ушел.

– Но как, скажите на милость? В чем тут секрет?

– О! Секрет любви сообщил мне один испанский акробат в цирке, где я когда-то служил. А уж он-то должен был знать – жен у него насчитывалось штук