Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков

темно, и лицо барона окутывал мрак, но Атталь услышал тяжелый вздох, направленный в его сторону, словно Тибо де Фрей сожалел, что Бертран тут.

– Ладно, шевалье, идите вон в ту соседнюю палатку, там мой духовник отец Филипп, переночуйте с ним, завтра нам на корабль. Вставайте раньше, надо будет все уложить.

Бертран пожелал барону добрых снов и отправился в указанную палатку. Капеллан Филипп молился, стоя на коленях перед распятием, когда вошел шевалье. Он увидел его краем глаза, обрадовался, о чем можно было судить по улыбке, озарившей лицо при свете свечи, но молитвы не прервал. Бертран увидел, что в палатке два сундука, на одним из них уже расположил свою нехитрую постель капеллан, второй явно ожидал еще одного человека.

Умывшись в тазу с водой, сняв кольчугу и одежду, Бертран расстелил на сундуке свой рыцарский плащ. Тут Филипп закончил молитву и, поднявшись с колен, обнял Бертрана.

– Как я рад видеть вас, отче! – сказал Бертран. – Признаться, я и не думал, что вы можете оказаться в свите барона.

– Когда ты уехал – многое изменилось, сын мой, – проговорил задумчиво Филипп, теребя полу сутаны. – Мне лучше быть здесь. В Монтефлере мне стало небезопасно.

– Почему?

– Помнишь проповедника по имени Лотер? Он призывал к крестовому походу.

– Помню.

– Этот фанатик не забыл, что его плохо приняли в Монтефлере и, по-видимому, пожаловался кому следует, не знаю уж, когда он успел! Но в замок прибыли несколько священников из Тулузы, очень похожих на инквизиторов.

– Я встретил этого Лотера в тот же день, когда отправился в поход, в Родезе, он говорил, что его накануне кто-то избил.

– Да простит меня Бог – правильно сделали эти неизвестные! Но, возможно, францисканец Лотер ни при чем. Просто инквизиция не дремлет и всюду пускает корни. Ищут, ищут!

– Так что за священники из Тулузы?

– Они прибыли вместе с бароном Антуаном де Вельдом, вассалом графа Тулузского! Но они не из местных, из Иль-де-Франса, кажется. После того как брат короля стал наследником графа, сюда, в наши края, просто повалили королевские соглядатаи! Всё подозревают. Уж костер Монсегюра давно отпылал, а наш край по-прежнему под подозрением в ереси. А у меня книги! Помнишь ведь! А еще… Я тебе при нашей последней встрече не сказал, но теперь таиться нечего – мой отец переметнулся в веру катаров. Вот я и трясусь от страха, как бы меня не разоблачили. За отца покарать могут легко, лишь бы нашелся доносчик.

– Вот оно что! – удивился Бертран.

– Да. Теперь вот мне приходится скрываться среди крестоносцев – здесь точно никто ни о чем не будет дознаваться. Когда барон понял, что я опасаюсь выходить из комнаты, хотя священники, прибывшие из Тулузы, очень хотели меня видеть – дескать, слава о моих проповедях давно дошла до них – он предложил мне ехать с ним в поход.

– Постой, а что все-таки за священники, отец Филипп, зачем они приехали в Монтефлер с каким-то Антуаном де Вельд?

– Тебя в эту палатку барон послал ночевать?

– Да.

– Ну тогда понятно. Господин барон понимал, что рано или поздно ты все узнаешь, и лучше от меня, чем от кого-то из его рыцарей, которые не станут щадить твои чувства. Вот, выпей воды, Бертран, вина у меня нет, выпей и слушай…

Глава восьмая

История графства, история семьи

Тибо де Фрей, отпустив Атталя, обошел палатки своих рыцарей, прислуги, выясняя, все ли собрались или еще только собираются. Наутро надо было оставить только постели и палатки, а все остальное убрать в сундуки, сумки, мешки, наскоро поесть.

Парусные корабли стояли в море напротив порта, грузовые галеры в канале и бухте грузились с самого утра – склады Эг-Морта начали пустеть. Затем галеры отплавали к кораблям на рейде и там перегружались. Королевские запасы для армии крестоносцев забивали трюмы до отказа. На следующее утро предстояло отправиться на корабли всей армии.

Барон вернулся в шатер, пожевал немного вяленого мяса, пропустил стаканчик вина. Хотелось спать, но мысли бежали тяжеловесные, тревожные. Справится ли жена с управлением баронством? Ведь неизвестно, сколько продлится поход! Вернется ли он обратно живым? Что будет с его детьми? Это для молодых людей поход – увлекательное приключение за добычей, славой, божьим благословением, для его лет – это непростое бремя.

Полог шатра приподнялся, и перед бароном предстал Бертран д'Атталь. Шатер освещала всего одна свеча, но даже в ее скудном свете было видно искаженное обидой и злостью лицо позднего посетителя.

– Барон, вы… Вы обманули меня! Вы выдали замуж свою дочь, отправив меня в этот чертов поход, чтобы я не смог вам помешать!

Тибо де Фрей устало посмотрел на горячившегося шевалье.

– Сядь, Атталь, поговорим.

Бертран, весь дрожа от нервного возбуждения, не сдвинулся с места.

– Хочешь – стой, – равнодушно произнес барон. – Нам с тобой давно следовало поговорить о многом. Но, видимо, судьба распорядилась, чтобы это произошло сейчас, перед отплытием.

– Да какое отплытие? Я никуда с вами не поеду! – воскликнул Бертран.

– Ты клялся Господу отправиться освобождать Иерусалим. Ты принял крест, Генрих де Сов мне рассказал. Кроме того, ты мой вассал, и это тоже твой долг.

– Да плевал я на все!

– Тише, тише! Таких плюющих в наших краях было много, а теперь мало. В землю легли. Вопросы веры сейчас очень обострены! Да что сейчас! Последние лет пятьдесят у нас, во Франции!

– О вере ли вы собираетесь со мной говорить, барон? Я не нуждаюсь в ваших проповедях! Я хочу говорить о Катрин.

– Поговорим обо всем, Атталь. Кажется, я в любом случае сегодня не смогу заснуть. Есть одна большая история – история графства Тулузского, и в ней и ты, и я, и граф Раймунд, и твой отец, твой дед, Катрин… Все вместе. Сядь – рассказ долгий.

Бертран присел на лавку, буравя взглядом ненавистного барона.

– Катрин вышла замуж за барона Антуана де Вельда, он еще довольно молод, лет на десять меня младше. Все его предки погибли, защищая независимость графства от крестоносцев короля, кто-то придерживался катарской ереси, кто-то нет, но все они любили наш край и не хотели, чтобы он подчинялся Парижу.

– Да какое мне дело до этого Антуана и его предков? – вскричал Бертран. – Я их всех ненавижу! И вас ненавижу!

– Ненависть – неплохое дело. Подожди-ка пока с ней, Атталь. Немного у графа Раймунда осталось верных людей, немного тех, кто за свободу Тулузы от французского короля. Антуан де Вельд среди них.

– Да что вы мне заладили с