Агнес и тайный ключ - Туутикки Толонен

об этом, – кивнул Булка. – Ты пойдешь?

Агнес покачала головой.

Булка побежал к столам, а Агнес осталась стоять на месте. Она сжимала конверты в руках, как будто боялась, что они исчезнут. Интересно, что в них? Неужели они и правда адресованы ей? Едва ли. С чего бы это, ведь они с Агнес Марией незнакомы. Ну а те сны? А надгробие могилы ребенка Агнес Марии, на котором было выгравировано имя Агнес? А ключ, который лежал у Агнес в кармане?..

Агнес заметила маму, которая болтала с директрисой музея, уплетая клубничный пирог. Мама была красивой и веселой, как будто тяжелое облако забот ненадолго пропало. Мама подняла глаза и увидела Агнес. Она улыбнулась и помахала ей. Агнес помахала в ответ и постаралась улыбнуться. Но у нее не очень получилось, потому что мама нахмурила брови, что-то сказала директрисе и шагнула в сторону Агнес.

Агнес все еще держала конверты в руках. Она хотела сунуть их в сумку, но тогда мама точно начала бы задавать вопросы.

Мама остановилась и погладила Агнес по голове.

– Привет, как у тебя дела?

– Хорошо. Жду, пока Булка поест.

– А сама почему не ешь? – удивилась мама и обернулась на столы: Булка накладывал рулетики на свою тарелку, из которой и так уже вываливалась еда.

– Я не голодна, – ответила Агнес.

– Там очень вкусный грибной пирог, попробуй хотя бы маленький кусочек. – Мама изучающе посмотрела на нее. – Или ты плохо себя чувствуешь?

– Нет-нет. Мне просто хочется домой.

– Тебя не беспокоит тот папин звонок? Я не хотела на тебя давить. Разумеется, ты можешь брать трубку, только когда сама этого хочешь. Извини.

Агнес рассмеялась:

– Мама! Да я вообще не думала про папу!

Это была правда. Впервые с марта Агнес уже несколько часов не думала о папе.

– Ну хорошо. Если хочешь, иди домой. Но сначала все же съешь что-нибудь, ладно? – Мама снова взглянула в сторону фуршетного стола, где все еще суетился Булка. – Ты знаешь, Агнес… Возможно, это и не предназначено для твоих ушей, но я все же расскажу тебе кое-что.

– Что?

– Юсси сказал, что у Булки выдался тяжелый год. В школе над ним издевались, и никто ничего с этим не мог поделать. Последние несколько месяцев Булка был подавленным и везде ходил с папой, потому что друзей у него не было. Юсси очень рад, что вы познакомились.

Агнес удивленно посмотрела на маму:

– Ах вот как…

Мама погладила ее по щеке:

– Просто захотелось тебе рассказать. Передать спасибо от Юсси.

– Пожалуйста, – ответила Агнес. – Но я с Булкой общаюсь не из-за Юсси.

– Разумеется, нет.

– Знаешь, мам, я видела тех, кто над ним издевался. Вернее, одного из них и нескольких… попугаев.

– Попугаев? – переспросила мама.

– Тех, кто за ним повторял, – пояснила Агнес. – Хорошо, что Булка не общается с ними. По-моему, ему стоит завести друзей поумнее.

Мама рассмеялась:

– То есть таких, как ты, да?

Агнес тоже засмеялась:

– Ну конечно!

Мама крепко обняла Агнес:

– Ты просто золото.

– Я не золото, – возразила Агнес, прижимаясь к маминой груди. – Я – ребенок.

– Я знаю, потому что помню, как ты родилась, и это был лучший день в моей жизни. Ну, я имею в виду итог этого дня… – пробормотала мама в волосы Агнес.

– Мам, не надо подробностей… – Агнес нежно, но решительно высвободилась из материнских объятий. – Ладно, иди уже на работу или чем ты там занималась.

– Я здесь знакомлюсь с местными, – сказала мама и засмеялась. – На тот случай, если мы вдруг захотим остаться.

– Звучит неплохо. Тогда иди знакомься с местными, – сказала Агнес и похлопала маму по руке. – Увидимся дома.

– Не забудь поесть, – сказала мама напоследок.

Когда она отвернулась, Агнес сунула конверты в сумку. Затем она подошла к Булке, который сидел на большом камне и с удовольствием уминал пирог с сыром. Булка одобрительно кивнул, увидев, что Агнес берет тарелку с края стола.

– Я обещала маме, что немного поем перед уходом, – пояснила Агнес и положила на тарелку крохотный кусочек грибного пирога. Затем она уселась рядом с Булкой на камень и начала есть.

– Хорошо. Значит, мы не так уж сильно спешим, – обрадовался Булка. – Можно мне взять еще немного еды? Кстати, я тебе рекомендую вон те рулетики, они очень вкусные. И вон там на втором столе есть клубничный пирог, ты видела?

Агнес ничего не ответила, но посмотрела на Булку и улыбнулась. Возможно, мама права. Пожалуй, здесь действительно можно пожить дольше одной зимы.

16

Письма Агнес Марии

Агнес, наморщив лоб, смотрела на запечатанные конверты на кухонном столе.

– Ну что, подождем, пока какой-нибудь из них откроется сам? – спросил Булка.

Агнес наморщила лоб еще сильнее.

– Конечно нет, – пробормотала она.

– Ну, какой откроем первым?

– Вот этот, – ответила Агнес и взяла старый конверт. Его явно когда-то открывали и снова заклеивали. Скотч так сильно прилип к хрупкой бумаге, что конверт порвался, когда Агнес попыталась его открыть. Девочка огорченно вздохнула.

– Да неважно, это всего лишь конверт, – утешил ее Булка.

Агнес не знала, почему она так волновалась. Она вытащила из конверта сложенный лист бумаги, полностью исписанный старомодным неразборчивым почерком. Из листа на стол выпала черно-белая фотография. Булка поднял ее.

– Кто это? – спросил он.

С фотографии на детей смотрел серьезный молодой человек в темном костюме. Булка перевернул фотографию и прочел на обороте: «Дорогой Агнес Марии, февраль 1938 года. Пока мы не встретимся снова. Альгот».

– Альгот, – повторила Агнес.

– Как на том кольце, – сказал Булка. – Они точно были помолвлены.

– Наверное, он был отцом ребенка Агнес Марии. Что же с ним случилось? – спросила Агнес.

– Давай скорее прочтем письмо, – поторопил ее Булка.

Агнес осторожно раскрыла старый лист. К его краю был приклеен бумажный кармашек размером со спичечный коробок. Агнес приоткрыла его, и старый клей рассыпался. На стол выпал пучок светлых мягких волос.

– Ого, – вздохнула Агнес. – Это волосы Альгота? На фотографии его волосы намного темнее…

Булка покачал головой:

– Это волосы ребенка. Взгляни на дату письма.

Агнес посмотрела: 14 августа 1938 года.

– Оно написано через одиннадцать дней после смерти ребенка… – тихо произнесла она. – Это волосы Агнес Маргареты.

– Можешь разобрать этот почерк? Такой он витиеватый.

– Старая каллиграфия, – согласилась Агнес. – Посмотри, какие аккуратные и ровные буквы. Я попробую прочесть.

«Раухала», 14 августа 1938 года.

Я не знаю,