Джейн с Холма над Маяком - Люси Мод Монтгомери

большие окна все до одного были уставлены цветущей геранью и бегонией с листьями в серебристых пятнышках.

«Я очень люблю кухни», – подумала Джейн.

Через еще одну дверь – она выходила в сад – открывался вид на бесконечные зеленые поля к югу. Стол, стоявший в центре, был покрыт веселенькой скатертью в красно-белую клетку. Перед мистером Мидом стоял приземистый горшочек, наполненный золотисто-коричневыми бобами. Мистер Мид выдал Джейн щедрую порцию, а потом добавил большой ломоть кукурузной лепешки. Сам хозяин был похож на капустный кочан в очках и с поднятым парусом, но Джейн он понравился.

Никто не упрекал Джейн за то, что она делала или не делала. Никто не давал ей понять, что она глупая, невоспитанная и постоянно попадает впросак. Когда она доела лепешку, мистер Мид положил ей на тарелку еще одну, даже не спросив, хочет она или нет.

– Ешь сколько влезет, но в карман не пихай, – заявил он торжественно.

Песик сидел с Джейн рядом и глядел на нее голодным, полным надежды взглядом. Никто ничего не сказал, когда Джейн угостила его лепешкой.

Разговор в основном вели мистер и миссис Мид. Речь шла о людях, о которых Джейн не имела никакого понятия, однако ей все равно интересно было слушать. Когда хозяйка грустно объявила, что бедняга Джордж Болдуин совсем плох – у него яма желудка, – Джейн с папой взглядами послали друг другу улыбки, но лица у них оставались такими же скорбными, как у миссис Мид. Джейн было очень тепло и приятно на душе. Как замечательно вот так вот перешучиваться! Попробовала бы она улыбаться глазами в доме номер 60! Они с мамой переглядывались, но смеяться не осмеливались.

Восток бледнел, вставала луна – и вот Джейн отправилась спать к миссис Мид в свободную комнату. Там стояли совсем непритязательный письменный стол и умывальник, кровать оказалась железной, покрытой белой эмалью, пол был выкрашен бурой краской. Зато в комнате лежал изумительный лоскутный ковер с изображением роз, папоротников и осенних листьев, накрахмаленные кружевные занавески были белее снега, обои такие симпатичные – букетики серебристых маргариток на бежевом фоне, обвитые голубой ленточкой, – а на подставке перед одним из окон стояла огромная алая герань с душистыми бархатистыми листьями.

Комнатка просто излучала дружелюбие. Джейн спала как убитая, а утром проснулась и спустилась вниз, когда миссис Мид растапливала плиту на кухне. Хозяйка вручила Джейн большой пышный пончик, чтобы продержаться до завтрака, а потом отправила ее в сад подождать, когда встанет папа. Росистое утро было тихим. Ветер приносил приятные сельские запахи. Клумбы были окаймлены голубыми незабудками, на одной красовался куст ранних багровых пионов. Под окнами гостиной были посажены фиалки, красные и белые маргаритки. В поле неподалеку щипали золотисто-зеленую траву коровы, тут же бегал десяток пушистых цыпляток. Желтая пташка пристроилась на цветущей спирее. Из дома вышел бело-коричневый песик и присоединился к Джейн. По дороге проехала смешная двухколесная повозка – Джейн никогда еще таких не видела, – и возница, долговязый парнишка в рабочем комбинезоне, помахал ей, будто старой знакомой. Джейн торопливо помахала в ответ, хотя так и держала в руке остаток пышки.

Какое высокое и голубое небо! Джейн нравилось небо в деревне.

«Остров Эдуарда – замечательное место», – подумала Джейн уже без всякой досады. Сорвала махровую розу, стряхнула с нее росу прямо себе на лицо. Только представьте – умываться росой с розы! А потом Джейн вдруг вспомнила, как молилась, чтобы ее сюда не отправили.

– Кажется, я должна извиниться перед Богом, – с полной убежденностью произнесла Джейн.

15

– Нам с тобой, рыбка, нужно в ближайшее время купить себе дом, – сказал папа, разом переходя к сути; Джейн уже заметила за ним такую привычку.

Джейн поразмыслила.

– В ближайшее время – это сегодня? – уточнила она.

Папа рассмеялся:

– Можно и так. Нынче один из тех дней, когда я себе более или менее нравлюсь. Как только Джед пригонит машину, сразу и приступим.

Машину Джед пригнал только к полудню, так что они сперва пообедали, а потом уже двинулись в путь – миссис Мид вручила Джейн пакетик сдобного печенья, чтобы путники не оголодали до ужина.

– Мне очень нравится миссис Мид, – сообщила Джейн папе, и на душе у нее потеплело при мысли, что нашелся человек, который ей нравится.

– Она соль земли, – согласился папа, – хотя и считает, что куманика – это не ягода, а родственница какого-то Ника.

Джейн не очень поняла, что это еще за кума Ника… но ей было все равно. Главное – они с папой ехали на машине, при виде которой Фрэнка наверняка бы хватила кондрашка, прыгали по ухабам на красных дорожках, одновременно и дружелюбных, и проказливых, мчались по лесам, где стояли невестами молодые вишни – разбросанные тут и там по склонам холмов, по которым плыли бархатистые тени облаков, исчезая в заполненных синевою лощинах. В этом дивном краю по обеим сторонам дороги постоянно попадались домики, и вот сейчас они купят один из них… «Поехали, Джейн, купим дом…» – как другой мог бы сказать: «Поехали, купим корзинку». Просто восторг!

– Узнав, что ты собралась к нам, я начал выспрашивать про дома. Мне посоветовали несколько штук. Посмотрим все и тогда примем решение. Ты бы какой дом хотела, Джейн?

– А какой тебе по средствам? – серьезно спросила Джейн.

Папа усмехнулся.

– А она не лишена здравого смысла – как бы мало его ни осталось в мире, – обратился он к небесам. – Дорогой, Джейн, нам не по карману. Я не плутократ. С другой стороны, и не побираюсь. За последнюю зиму материалов продал немало.

– «Мирное урегулирование международных споров», – пробормотала Джейн.

– Что-что?

Джейн объяснила. Рассказала, как ей понравилась фотография Кеннета Говарда, как она ее вырезала. А вот о том, что бабушка порвала фотографию, и о том, как на нее смотрела мама, решила промолчать.

– «Saturday Evening» хороший клиент. Но давай вернемся к нашим баранам. Учитывая колебания рынка, какой бы ты предпочла дом, моя Джейн?

– Небольшой, – сказала Джейн, вспоминая необъятность дома номер 60. – Маленький домик, окруженный деревьями… молодыми деревцами.

– Березками? – подхватил папа. – Я бы не возражал против березки-другой. И нескольких елей для контраста. А еще дом должен быть бело-зеленым, в тон деревьям. Мне всегда хотелось пожить в бело-зеленом доме.

– А мы разве не можем его покрасить? – удивилась Джейн.

– Можем. Как же ты это толково придумала! А ведь я бы мог отказаться от самого нам подходящего домика только потому, что он бурого цвета. И еще нужно, чтобы там было хотя бы одно окно – смотреть на залив.

– А дом будет недалеко от залива?

– Обязательно. Мы едем в район Королевского пляжа. Все дома, про которые я слышал, там и находятся.

– Еще я бы хотела, чтобы он стоял на холме, – мечтательно протянула Джейн.

– Подведем итоги. Маленький домик, бело-зеленый или чтобы можно было перекрасить… окруженный деревьями, по возможности березками и елями… с окном на море… на холме. Не вижу ничего невозможного, но есть еще одно условие. Он должен быть волшебным, Джейн… безусловно волшебным. А волшебные дома редкость, даже здесь, на острове. Ты понимаешь, о чем я, Джейн?

Джейн подумала.

– Ты хочешь почувствовать, что это твой дом еще до того, как его купишь, – рассудила она.

– Джейн, – сказал папа, – таких, как ты, просто не бывает.

Он пристально вглядывался в нее, пока они шагали вверх по склону холма; на пути им встретилась речка, настолько синяя, что, увидев ее, Джейн вскрикнула от восторга. Эта речка впадала в такую же синюю бухту. А когда они забрались на вершину холма, перед ними раскинулся простор еще шире и синее, и Джейн поняла: это залив.

– Ах! – произнесла она. И потом еще раз: – Ах!

– Здесь начинается море. Тебе нравится, Джейн?

Джейн кивнула. У нее не было слов. Она раньше видела озеро Онтарио – бледно-голубое, мерцающее, но это… это… Она не отводила глаз и все не могла насмотреться.

– Не думала, что бывает такая синева, – прошептала она.

– Ты и раньше ее видела, – негромко произнес папа. – Ты, наверное, этого не помнишь, но она у тебя в крови. Ты родилась с ней рядом, в прелестную колдовскую апрельскую ночь…