Золотые вёсла - Мария Папаянни

Смех оборвался. Харула впилась взглядом в одну точку. Иро посмотрела туда, куда уставились пустые зрачки, но ничего особенного там не увидела. Иро снова испугалась, что бабуле Харуле поплохело и может случиться непоправимое. И тут старушка заговорила. Совсем другим голосом. Страшным голосом.

– Я ждала часы напролет. Мои глаза обагрились кровью – так долго я вглядывалась в пустоту. Солнце упало за горизонт. Еще чуть-чуть, и вокруг меня сомкнулась бы темная ночь. Вдруг заморосил дождь. Небо почернело. Тучи такие огромные: казалось, они обрушатся на землю и раздавят всю деревню. Негде было спрятаться: я вжалась в дерево и засунула голову в колокол, чтобы хоть как-то защититься от бури. Ты спросишь: а что же я не ушла. А кто его знает! Думала, дерево меня защитит. Я пыталась и дальше смотреть сквозь ливень. Все еще надеялась. И тогда увидела, как ко мне из ущелья, из леса, приближается волк. О волке в деревне судачили много лет. С тех пор как и люди, и звери начали голодать. Ведь шла война. Но то был волк, в этом я уверена. Я прилипла к дереву, а дальше – молния, гром – и всё. Больше я никого и ничего за всю жизнь не увидела. Ни человека, ни волка. Ни солнце, ни луну. Мне сказали, что молния ударила прямо в дерево. Ее притянул колокол27.

Харула повернулась к Иро.

– Вот так вот, моя красопетка. Поди, перепугала тебя вусмерть, теперь и заглядывать ко мне перестанешь. Ах, как же я люблю, когда ты приходишь в гости!

Иро вскочила и обняла Харулу. Старушка приподняла девочку, прижав к груди. Бабуля Харула вкусно пахла. Карамелью, апельсином, медом, шоколадом… Чем-то таким. Она пахла как Рождество. Как сливочное масло с сахарной пудрой на столе посреди кухни, когда готовят курабьедес28. Иро снова испугалась, на этот раз – что ее выдадут бежавшие по щекам слезы, и поспешно выпуталась из объятий Харулы.

– Бабуля, хочешь поиграть? Я тебя научу. Ты про себя произносишь алфавит. В какой-то момент я скажу тебе: «Стоп!» Ты расскажешь, на какой букве остановилась. И тогда нам надо будет быстро-быстро придумать одно животное и одно растение, которые с этой буквы начинаются.

– Вот чертовка! Ладненько, сыграем, но сперва съем-ка я что-нибудь из гостинцев Виргинии.

* * *

Леда тем временем была в библиотеке. Поглаживала книги на полках и выворачивала шею, чтобы прочесть, что написано на корешках. Ей хотелось найти книгу светлую, беззаботную. Чтобы посмеяться. Отвлечься от всех тревог. С самого детства ей казалось, что она повсюду носит с собой большую тяжесть. Леда смотрела, как другие девочки в школе бегают и смеются, и всегда чувствовала, будто они где-то вдалеке. Ей приходилось стараться изо всех сил, чтобы не выделяться. Когда другие смеялись – притворялась, что ей тоже смешно. Чтобы не обзывали чудачкой-фантазеркой. Только, только из-за этого она смеялась с остальными, радовалась с остальными. Плакала с остальными и с ними грустила. Но свой секрет держала при себе. Даже маме не рассказывала. Хотя мама, кажется, все равно знала. Однажды она обняла Леду и прошептала: «Будь мир для всех одинаков, он был бы таким скучным местом». Значит, мама понимала? Леда перепугалась, что другие тоже смогут прочесть ее мысли, и зарыла их еще глубже. Она очень любила своих подруг и не хотела их потерять оттого, что ей самой будто всегда чего-то не хватало. Леда смотрела, как ее подружка Димитра прыгает на скакалке и играет в прятки, – и понимала, что та вовлеченно проживает каждую минуту. А сама Леда будто всегда надевала какую-то маску: «Сейчас мы играем во дворе. Значит, мы веселы и рады. Веди себя, как остальные».

– Полцарства за твои мысли!29 – шепнул ей Томас из-за спины.

Леда вздрогнула. Неужели и он угадал, о чем она думает?

– Разве вы не повсюду ходите в связке?

– В какой еще связке? Не понимаю.

– Ну, с Иро. Я думал, вы всегда вместе.

– Мы же просто сестры, а не альпинистки: с чего бы нам все время быть в связке?

Томас расхохотался, и Леда тоже. Они плюхнулись в мягкие кресла на балкончике книжного магазина. Леда делала вид, что читает, а сама исподволь поглядывала на сидевшего рядом Томаса. Иро права: он похож на Гарри Поттера. Тут Томас обернулся, и Леда юркнула взглядом в книгу, будто и не выныривала оттуда. Вся кожа горела изнутри: наверняка раскраснелась, как мак.

– Нравится тебе эта книжка? Интересно читать?

– Угу, пойдет.

– О чем она?

Тут-то Леда и поняла, что все пропало. Столько времени просидели – а она ни строчки не прочла. Можно было, конечно, соврать. Слепить что-то правдоподобное из пустых общих слов. Главное, чтоб Томас не понял: всё это время Леда не читала, а думала. И, что еще хуже, думала именно о нем, о Томасе.

Быстро, Леда! Напяль маску серьезной ботанки, не разрушай образ! Книжки, ты любишь книжки. Вспомни свою роль!

Ну что за мучение! Леда крутила книгу в руках. Хоть заголовок прочитать бы.

– Леда? Так о чем книжка? Ты ее уже долго читаешь.

– Да, ну, значит, там, в общем… Интересная история, да… Уф! Враки. Всё ложь. Я ни слова не прочитала.

– А что же ты тогда делала столько времени? Мне-то казалось, ты ушла в нее с головой.

– Я думала.

– О чем?

Леда вновь попыталась нащупать путь отступления. Придумать сценарий, как спастись от несмываемого позора. Сказать про папу? Это было бы не такой уж и ложью, ведь Леда всё время фоном переживала за него. Но использовать папу как предлог, чтобы сбежать от мальчишки, – это совсем подло.

– О тебе я думала, – выпалила Леда.

– Обо мне? – рассмеялся Томас.

– Да, о тебе. Иро права: ты похож на Гарри Поттера. А потом захотелось расспросить тебя про Англию. Какое там всё: город, дома, школы, дети, дороги, красные автобусы как на фотографиях, еда…

– Притормози. Давай по порядку… Но, может, для начала отложим книжки и выйдем наружу… в жизнь?

– В смысле – на природу?

– Ах да. Опять перепутал жизнь с природой. Книжки – это хорошо, но больше мне по нраву прогуливаться по природам.

– Твой греческий оставляет желать лучшего, но гулять мне тоже нравится. Пойдем.

Леда с Томасом поставили книжки обратно на полку и стремительно спустились по лестнице, будто в магазинчике больше не умещались и им срочно нужен был простор.

– Вы куда? – спросила Оливия.

– В жизнь! – хором ответили они и выбежали, смеясь. Дверной колокольчик звенел им вслед.