Золотые вёсла - Мария Папаянни

– Значит, мама верила, что ее умершая мама, то есть бабушка Мелити, жила в Древе.

– Не верила, она это во сне увидела. И не сама бабушка, а душа ее там жила.

– А вдруг это всё чепуха, которую мама насочиняла, чтобы запутать дедушку? Чтоб он не понял, что она ходила к Древу.

– Да ну, глупости.

В этот миг послышался шум, и окно распахнулось. Леда встала его закрыть, и в свете луны ей показалось, что она вновь увидела того всадника. Это дедушка? Леда не стала ничего говорить Иро. Просто плотно закрыла окно и вернулась на свое место.

– Леда, а ты как думаешь, есть на свете зачарованные деревья? Может, близнецы и правда живут в Древе?

– Да что ты такое говоришь? Ты же видела тот домишко у пересохшей реки? В нем эти братья и живут.

– Они прямо как маленькие. Слышала, как они сказали, что деревья едят людей?

– Ты и сама раньше так же болтала. Они ведь как малыши: выдают всё, что придет в голову.

– А вдруг ветви Древа и впрямь чудотворные?

– Ну что ты, малышка-глупышка. Где это видано, чтобы ветки чудеса творили? И как они это делают? Заклинания произносят? Абракадабра!

– Ну не так, Леда. По-другому.

– Иро, я выключаю свет, и мы засыпаем.

Иро, ничего не ответив, забралась на свое небо.

– Леда, в окошко мне видно, как луна надувается шариком. Через пару дней будет полнолуние.

– Прекрасно.

– Пообещай, что мы сходим к Древу.

– Не знаю.

– Нет, давай поклянемся. Прошу тебя, Леда, пожалуйста.

– Ладно, обещаю. Если другие тоже захотят.

– Захотят.

Больше девочки не разговаривали. Леда думала о дедушке верхом на Молнии. Куда же он ездил-то? Иро думала о большом круглом дереве. Круглом, как луна. О Древе-Царе с чудотворными ветвями. Даже если никто не согласится, она пойдет сама. Иро мечтает о чуде. Оно обязано произойти, чего бы ей это ни стоило.

Кособокое дерево

– Называй меня бабулей, ладненько? Я деток очень люблю, хоть своих у меня и нет. Ты внучка Мелити, значит, и моя внученька тоже. Слышишь? Бабулей меня называй. У тебя ведь тоже бабушки нет – теперь у тебя буду я. По рукам? Ты согласна?

Так сказала Харула малышке Иро и протянула ей руку. Иро подбежала и положила свою ладошку сверху, но Харула хотела присяги сильнее, надежнее. Она крепко сжала руку Иро, чтобы закрепить решение. И когда убедилась, что Иро согласилась от всего сердца, встала и пошла на кухню. Иро наблюдала, как старушка взвешивала каждый шаг, шлепая тапками; как оценивала пространство, вытягивая руки, чтобы коснуться мебели и стен. Не знай Иро, что Харула незрячая, то и не обратила бы на это никакого внимания, но сейчас было странно не замечать. И все же Иро верила: Харула видит, просто иначе. А что, если прошмыгнуть у нее прямо под носом? Это, конечно, невежливо, но как же хочется узнать, что будет. Тихо и аккуратно, стараясь не издавать ни звука, Иро встала и обогнала старушку. Харула застыла, будто волна залетного ветра донесла ей весть: перед тобой кто-то стоит. Иро застыдилась и вернулась на свое место. Тут она заметила, что Харула воодушевленно разбирает гостинцы, что послала ей Виргиния. Старушка затянула какую-то песню и поглаживала каждую вещичку, прежде чем поставить ее на свое место.

– Отличный пирог. Свежайший. С апельсинами испекла. Знает, как я люблю. А бублики-то домашние с булочками как пахнут, мать честная! – Харула положила бублики кулури23 в глубокую миску и поднесла к носу. – У-у-у-у, как весной в дни Светлой Пасхи.

Старушка была вся мягонькая, кругленькая словно мячик. Иро попыталась представить себе Харулу девочкой или молодой женщиной. Какой тогда была деревня? А бабуля Харула? Она тогда видела?

– А как так вышло, что ты одна ко мне пожаловала, моя красопетка? Где Леда?

– Пошла с Томасом в книжный.

– Расскажи-ка мне об Оливии, внучке Агафи. Какая она?

– Красивая. Ей нравятся деревья и сказки.

– Ах, вылитая наша Агафи. Она все сказки принимала за чистую монету. Это ее и спасло. Если б мне сказали: «Спрячься и не выходи, что бы ты ни услышала», – я бы нипочем не подчинилась: все бы открывала глаза да подглядывала, что происходит. Но Агафи поверила, что так выиграет в прятках, и не шевелилась. Вот и спаслась от нацистских чудовищ.

– Агафи тоже была красивой?

– Хорошенькая. Но мы тогда жили под оккупацией24 – все слабенькие, худющие. Одна Артеми была краше остальных. Ее папе было по карману держать козу, он поил детей козьим молоком, оттого и щеки у них не так западали, как у нас. Правду тебе говорю, среди нас она была самой красивой – и осталась самой несчастной.

– А ты?

– Что я?

– Ты, – ответила Иро, сглатывая, чтобы смочить пересохшее горло.

– Ты что слова-то жуешь? Спрашивай. Почему, бабуля Харула, ты незрячая?

– Я хотела спросить, видела ли ты раньше.

– Раньше-то я всё видела, а потом пошла и сама себе глаза вырвала.

– Что? Почему?

– Потому что возжелала запретный плод. Вот как.

– Ты какое-то яблоко пошла срывать?

– Нет, душечка. И как только твоя фантазия выделывает такие выкрутасы, егоза!

– А как тогда случилось, что раньше ты видела, а теперь нет?

– Ты замечала дерево-чудище на краю деревни?

– Какое? То, что у Дурной реки, за ущельем?

– Нет же. А ну присядь-ка. Ты-то откуда о нем знаешь? Заруби себе на носу, что ходить туда строго-настрого запрещено. То не дерево, а демон.

– Я слышала, как тетя Виргиния о нем рассказывала.

– Ох, у этой трещотки рот, поди, никогда не закрывается. Передай-ка тете Виргинии: пусть, прежде чем что-то ляпнуть, язык в разуме прополоскает. Как бы не пробудились демоны снова. Послушай-ка. Ты не бойся. Если туда не ходить, то и бояться нечего. Я про другое дерево толкую.

– То, что одной половинкой смотрит на деревню, а другой – на лес?

Вместо ответа Харула расхохоталась. Колыхался ее живот, бегали глаза25. Иро испугалась, как бы с ней чего не случилось от такого смеха. Харула покраснела от макушки до пят. Иро сбегала за водой и вложила стакан в руки старушки.

– Дай тебе Бог долгих лет жизни, моя девочка. Давненько я так не смеялась. Как ты его назвала? Кособокое? Древо кособокое. Ха-ха, душенька, ты права.

И вновь занялась хохотать. Иро перепугалась, что теперь она уже никогда не остановится. Но старушка глотнула воды и продолжила рассказ:

– Да, то самое дерево. Кособокое. Рядом с церквушкой на отшибе26. Тогда на том дереве висел колокол, и мы с ребятами частенько